Нина вспомнила тонкие лодыжки матери, мускулистые икры ног, узкие, но сильные, как у оленя. Она почувствовала себя виноватой: не стоило раскрывать мамин секрет.
Она отвернулась и стала наблюдать за оркестром.
Виктор, похоже, нисколько на это не обиделся.
— У вас такая красивая шея, — сказал он. — У всех балерин красивые шеи. Вам что, измеряют длину шеи? Это необходимое условие, чтобы стать балериной?
Нина рассмеялась.
— Оптическая иллюзия. Не более того. Нас учат ходить на носках и держать голову высоко поднятой. Просто фокус… или чудо, если вам так больше по душе.
Можно было подумать, что девушка шутит, но на самом деле она говорила вполне серьезно.
— У вас великолепная шея. Как мне хочется к ней прикоснуться!
Нина покрылась румянцем и инстинктивно поднесла руку к шее, словно стараясь скрыть цвет своей кожи.
— Такие шеи, как ваша, заслуживают всех драгоценностей мира.
Смелое заявление! Она терпеть не могла людей, которые выступают против личной собственности из принципа и громогласно заявляют об этом всем и каждому, словно этим пытаются доказать свое превосходство над другими. Нина ненавидела семью, живущую напротив. Вечно они пренебрежительно отзываются о тех, кто имеет больше, чем необходимо для жизни. Даже ее мама утверждала, что ей не надо больше, чем у нее уже есть. Ни за что она не признается, что ей чего-то не хватает. Зачем пояс, если юбку можно подвязать веревочкой? Она просто жадина по сравнению с мамой.
Еще во время их первой встречи, разделив с Виктором мандарин, она почувствовала необычайное доверие к этому человеку. Никто и никогда прежде не сумел так быстро завоевать ее симпатию.
— Я мечтаю о красивых серьгах, — тихо сказала она.
— Серьги…
Виктор прищурился, словно что-то обдумывая.
— С десяти лет.
Нина рассказала об иностранке у гостиницы и ее бриллиантовых серьгах. Конечно, она рисковала показаться Виктору меркантильной, но решила, что он выше подобных предрассудков.
— Я никогда прежде не видела такой неземной красоты!
— У вас тоже будут драгоценные камни в ушах и длинные нити жемчуга, которые станут свисать до земли и ложиться на пол, словно камешки.
Виктор подарил ей улыбку учительского любимчика, человека, которому все удается, вся жизнь которого — сплошная игра. В этой улыбке было так много света, что и Нина жизнерадостно улыбнулась, желая не отставать от него в оптимизме. В то же время кое-что ее насторожило. Виктор вел себя так, словно весь мир был у него в кармане.
