Дома я задернул занавески, и в полутьме мне несколько полегчало. Только какой-то озноб заставил надеть теплый халат и вскипятить чай.
Я сидел на диване, поджав ноги, и вдыхал горячий пар, стараясь унять постукивающие зубы. Когда чай почти кончился, из-за плательного шкафа выползла небольшая шустрая змейка и уставилась на меня маленькими веселыми глазками. Потом из-под дивана выползли еще две змейки и еще две — из кухни. Все они собрались в центре зала и, не отрываясь, смотрели на меня, показывая ловкие раздвоенные язычки. Змейки были покрыты золотистыми узорами и производили приятное впечатление, я как-то сразу почувствовал к ним симпатию, хотя всегда боялся змей, считая их злобными и опасными существами. Ничего странного в появлении змей я не заметил. В одних домах заводятся мыши, в других змеи: не все ли равно?
Тем временем мои внезапные гости затеяли какую-то веселую игру Они гонялись друг за дружкой, сплетались в озорной клубок, изображая поединок, выскакивали из засады — в общем вели себя как дети, выплескивающие избыток жизни. Они были очень веселые и совсем меня не боялись, а я вдруг ощутил, как пустота внутри меня заполняется, как тошнота и озноб уходят, и становится тепло и спокойно.
С наступлением темноты змеи расползлись по своим норкам, и я немного погрустнел, я боялся, что они больше не появятся, и перед тем как лечь спать, поставил у шкафа блюдце с молоком, надеясь привлечь своих новых знакомых.
Как оказалось, опасения мои были напрасны. Должно быть, змеи тоже почувствовали ко мне что-то вроде симпатии, и с тех пор я каждый день имел удовольствие наблюдать, как они резвятся на ковре.
Постепенно мы подружились, и они уже не спешили в свои норки с наступлением темноты. Часто они заползали ко мне на диван, клали свои маленькие головки ко мне на грудь, и я гладил их и говорил всякие ласковые слова, удивляясь, как я мог когда-то считать, что змеи холодные и скользкие. Напротив, они оказались теплыми и шелковистыми и совсем не ядовитыми. Они и шипели-то редко, да и то больше в шутку, чтобы подурачиться.
Об одном я жалел, что они не умеют говорить, но чего не дано, того не дано.
К концу лета мы окончательно сблизились, я уже не мог прожить без своих змей. Они даже стали сопровождать меня на работу, тихо сидя в большой матерчатой сумке. На работе я потихоньку расстегивал замок и ставил сумку под стол. Под столом было темно, и змеи осторожно играли, не привлекая внимания сослуживцев, которые сначала спрашивали, что за сумку я стал с собой носить, а потом привыкли, вполне удовлетворившись моим объяснением, что она для продуктов.
