Я слышала, это дар, который можно заслужить долгими годами аскезы и медитаций. Когда-то умение призывать собственную смерть казалось мне странным и ненужным, но сейчас, в этот момент… Я могла закрыть глаза, чтобы не видеть перекошенных лиц дерущихся, я могла заткнуть уши, чтобы не слышать возбужденных криков, но я не могла перестать чувствовать, не могла обратить время вспять, не могла абсолютно ничего. Так стыдно мне еще никогда не было.
Потом рядом оказался Таши. Он схватил меня за руку и потащил куда-то. Он что-то говорил мне, но из-за музыки и криков я не сразу разобрала его слова:
- …везде искать тебя! А ты торчишь в баре! Напиваешься!
- Но, Таши, там… - попыталась объяснить я, но он не дал мне договорить.
- В раздевалку! Живо!
И, подгоняемая его криками, я побежала в раздевалку, чтобы снова второпях натянуть садистские сапоги и отправиться танцевать. У меня не оставалось времени, чтобы думать о мужчинах в баре. Все, что я могла сделать в данной ситуации, это постараться не поссориться еще и с Таши. Мне ужасно хотелось узнать, удалось ли Нуккиду прекратить драку, но, находясь на сцене главного танцпола, я не видела происходящего в баре. Оставалось только надеяться, что Итан с Луисом не поубивают друг друга… или, точнее, что Луис не убьет Итана. Почему-то я не сомневалась в том, что агент сумеет за себя постоять.
У меня все валилось из рук, пальцы не слушались, и в итоге я вышла на сцену в зашнурованных лишь наполовину сапогах, оставшиеся ремешки просто обмотав вокруг голени. И это было не самым лучшим моим выступлением. Несмотря на то что мне удавалось таки попадать в ритм и двигаться вместе с остальными, не выбиваясь, себя я ощущала деревянной куклой. Я знала, что могу лучше. Но мои мысли были так далеко отсюда, что иногда я переставала замечать и сцену, и людей вокруг.
В какой-то момент я вынырнула из своей апатии, с удивлением обнаружив, что выступление практически подошло к концу. Я едва не споткнулась, переключаясь с рефлекторных движений на более или менее осмысленные. Должно быть, прошло минут двадцать с тех пор, как я поднялась на сцену. Или полчаса, если отсчитывать с того момента, когда Таши утащил меня из бара. Драка должна была уже закончиться.
Я ничуть не удивилась, когда обнаружила, что Нуккид дожидается меня прямо за сценой. Он был мрачнее тучи, а его левая бровь была рассечена. Кровь из раны уже не текла, но ниже, на веке осталось розоватое пятно, как будто бы он пытался умыться, но не слишком старательно. Нуккид не позволил мне даже зайти в раздевалку, просто схватил за руку чуть повыше локтя и потащил в зал, не говоря ни слова. С некоторым удивлением я поняла, что злится он не столько на меня, сколько на что-то еще.
