— Меня зовут Бетси! — дерзко взяла она его под руку.
— Владимир Броневский из дворян Псковской губернии! — представился слегка ошарашенный этакой смелостью мичман.
— Мы отныне сами выбираем себе кавалеров, потому что мы эмансипе! — просветила молоденькая спутница запыхавшегося Броневского после очередного замысловатого па.
— Это что еще такое? — искренне удивился тот.
— Эмансипе — это когда мы командуем мужчинами и делаем, что только захотим! — гордо вскинула кукольную головку Бетси.
«Не приведи, Господи! — с ужасом подумал мичман, но виду не подал, а, покрепче обняв свою партнершу, сделал удивленное лицо.
— Подумайте, как это интересно и, главное, ново!
— О, вы, я вижу, настоящий джентльмен и друг эмансипе! — улыбаясь, прошептала Бетси ему в ухо. — Вы мне уже, определенно, нравитесь, а потому можете вполне рассчитывать на взаимность!
Затем объявили новый танец — экосез, после чего были накрыты столы. Дамы сами наливали своим кавалерам вина. Потом опять до изнеможения плясали экосез. Ближе к утру офицеров начали развозить по домам. Броневского довольно бесцеремонно забрала к себе его милая партнерша.
Когда ж в полдень следующего дня мичман покинул гостеприимный дом, очаровательная хозяйка которого из окошка послала ему прощальный поцелуй, Броневский был настроен уже куда более снисходительно: «А все же не такая уж плохая штука эта их эмансипе!»
* * *
Ну, а как отдыхали в иностранных портах наши матросы? Вот некоторые типичные картинки поведения наших матросов в английских портах, запечатленные в рассказах наших матросов и записанные позднее историком Н. Калистовым: «При незнании английского языка нашими матросами и русского английскими казалось бы невозможным, если бы и те и другие не прибегали для взаимного понимания к одному старому, испытанному средству, которое одинаково успешно развязывало и русский, и английский, и всякие другие языки. Несколько стаканов грога или джина оказывались в таких случаях настолько полезными, что через час, много — два матросы уже так хорошо понимали друг друга, что, о чем бы ни говорил англичанин на своем языке или наш на русском или даже малороссийском, для них все уже было гораздо яснее. Англичанки, которые также приветливо относились к нашим матросам, в этом смысле были не так понятливы; кто-то посоветовал им к английскому слову «дир» (дорогой, милый) прибавить русское окончание «ушка», и они так и называли наших «дирушками», считая это настоящим русским словом. Наши же, в свою очередь, неизменно называли их «мадамами», полагая, что это слово звучит достаточно хорошо по-английски. Дальше этого знакомство с англичанками не шло. Все эти гулянки на берегу заканчивались обыкновенно самыми нежными прощаниями: англичане провожали наших матросов на пристань, дружески и многократно обнимались и целовались с ними и так же, как и наши матросы, выражали надежду еще раз встретится, но уже в море, в общем деле против французов».
