Верховой полетел с эстафетой к ближайшему владельцу Рязанову.
«Но и мне нельзя сидеть сложа руки», — думал управляющий. Что же делать? Других рабочих взять негде. Надо сговариваться с этими. Взяв бухгалтера конторы, он отправился к рабочим казармам.
А там в это время председатель стачечного комитета шахтер Топорков читал петицию по-русски и тут же переводил на казахский язык:
— «Мы требуем ввести восьмичасовой рабочий день…» — весть о забастовках в России и о требованиях рабочих докатилась в глухую Караганду.
— Ой-ба-яй! Джаксы! — крикнул кто-то по-казахски из дальнего угла.
— Разве они согласятся? — безнадежным тоном произнес Молотилин, старый рабочий с длинными, обвислыми усами, сидевший за Топорковым.
Евдоким Молотилин хоть и согласился бастовать вместе со всеми, но ему было жаль терять заработок. Мало платят — это да, а сейчас и ничего не дадут.
Топорков быстро повернулся к нему.
— Если все твердо будем требовать, не уступая, то согласятся. Хозяевам без угля зарез сейчас, а кроме нас, работать некому…
— Знаем! Читай дальше! — перебил его молодой звонкий голос.
— «Повысить плату на двадцать пять процентов…» — вновь начал читать Топорков.
— Это значит, чтобы на каждый рубль прибавили четвертак, — негромко пояснил сосед Топоркова, чернявый, смуглый рабочий.
— «Улучшить качество хлеба, снизить цены на продукты и поправить казармы».
Прочитав последние слова, Топорков, остановился.
— У нас все. Может, еще кто чего-нибудь добавит? — спросил он.
— Кабы это приняли, и то хорошо было бы… — протянул вислоусый Евдоким.
Но его перебил тот же молодой голос с казахским акцентом:
— Все выполнят. Не будем работать! Мои братья Мукажан и Азирбай, весь аул нам будут помогать. Утепов — собака! Продал нашу землю купцу…
В открытой двери показалась голова управляющего. Казах замолчал.
— Здорово, ребята! — бодро произнес управляющий. Он решил попробовать договориться по-хорошему.
— Здравия желаем, господин управитель! — проворно вскочив, закричал Евдоким.
Остальные рабочие молчали.
— Что это вы сегодня праздник устроили? Вроде в календаре черное число, — делая вид, что ничего не заметил, заговорил управляющий шутливым тоном.
— Господин управитель! Мы объявили забастовку и, пока наши требования не выполнят хозяева, к работе не приступим, — остановил его Топорков. — Через два часа придем к вам в контору с петицией, а пока вам здесь делать нечего.
Управляющий злобно взглянул на него, но сдержался.
— Буду ждать, — буркнул, направляясь к дверям.
