…К рождеству все срочные дела были переделаны, и родионовцы собрались в просторном доме Проклова на богослужение — часовню выстроят весной. Мурашев выполнял обязанности дьякона.
Вернувшись домой, он, по старой привычке, сел под божницей и раскрыл псалтырь, но скоро мысли его улетели далеко от священного писания.
Человеку с головой среди киргизов капитал нажить — раз плюнуть, — размышлял Петр Андреевич. А головой-то его создатель не обидел. Из Акима тоже толк выйдет. Грамоте надо обучить, говорить по-киргизски научится — свой приказчик будет для разъездов, по ближним аулам.
В Акмолах потолкался он в красных рядах и даже, пусть бог простит, вечерок в трактире посидел, где приказчики гуляют. Пришлось и зелья выпить за компанию. Зато ему рассказали, как купцы богатство наживают. Никитин миллионщиком стал, Самонов да Кубрин за ним тянутся. И дело-то простое! Саудагаров, сиречь разъездных приказчиков, с товарами, кои похуже, в степь к киргизам посылают. Высокие доходы от того имеют!
Третьеводни они с сыном подсчитали, какой прибыток получили с того, что село на зиму сеном, мукой и скотом обеспечили. Чистых триста рубликов, да двадцать отработчиков на весну осталось. «Прихватить землицы, что для будущих поселенцев отрезали, — когда они еще приедут… Хозяйство бросать не стоит, пусть средний сын Демьян с работниками сеет пшеницу, на торговые дела у него хватки нет, муку-то киргизцам выгодно можно продать — за баранов. А вот Павла — грамотный он — надо послать в город, учиться торговать. С женитьбой торопиться не стоит. Пойдут дела — с капиталом возьмем», — думал старый начетчик, сидя перед раскрытым псалтырем, забыв одинаково про Аввакума и Никона.
— Тише вы! — шикала на ребят старшая сноха Наталья. — Тятенька божественную книгу читает…
3
На серебряной реке, на златом песочке…
— выводил высокий женский голос в саратовском конце села.
Долго девы молодой я искал следочки…—
заревели, присоединяясь, басы.
Отдай тютюн, люльку, визьми свою жинку тай невдачный,—
несется звонко с конца украинцев.
Тройка лошадей, запряженная в широкие розвальни, разукрашенная красными лентами, вылетела на площадь. Раскрасневшиеся от мороза и хмельной браги, посреди саней приплясывают две молодайки, поминутно сваливаясь то на один, то на другой бок. Их выталкивают на середину молодые мужики и бабы, напевая:
А вслед за первыми санями летят еще несколько. Смех, песни звенят по всей деревне. Гуляют свадьбы. Отдала Евдоха Железнова обеих своих дочерей за богатых женихов. Параську взяли за Емельяна Коробченко, Гальку — за Грицко Дубняка. Пьют, гуляют. Дядя Кондрат не пожалел расходов на пышные свадьбы — через племянниц породнился с первыми богачами!
