Генерал слушал эту убедительную речь, понимая, что в завершающейся сделке ему действительно не представляется возможным ничем помочь светящейся субстанции все больше напоминавшей голого мерзнущего человека. Невозможно было смотреть, как этот светящийся человек делал отчаянные попытки оторваться от белой пушистой тоги высокого красавца и отползти обратно к генералу.
— Идите-идите, Евгений Александрович! Сегодня был трудный день, вы хорошо поработали, — сказал за генерала посетитель продолжавшему топтаться у входа референту, который с мучительной гримасой пытался разглядеть что-то в углу кабинета своего начальника, где птица терзала снятое с него голубое свечение, помогая себе узким длинным языком. — Идите! На вас лица нет!
Референт повернулся спиной к генералу и выскочил из кабинета, резко хлопнув дверью. Генерал явно услышал сдавленные спазмы рыданий, доносившиеся из «предбанника». Но их заглушило бурное веселье в его кабинете, где птица ненадолго оторвалась от своего пиршества, вполне оценив шутку своего патрона: «На вас лица нет!»
— Вот что, дружок! — веско сказал мужчина генералу, вдоволь повеселившись своей шутке. — Моя быстроногая девочка останется с тобой, чтобы ты без меня тут глупостей не натворил. Прощай! Подагра, прикажи своим сыновьям явиться где-нибудь в Коломенском проезде. Я сейчас туда доберусь на машине… сама знаешь кого. Она сейчас в пробке на Каширском шоссе парится.
Створки пластиковых стеклопакетов распахнулись сами собой, в лицо генерала ударил снежный вихрь. Схватив за шею упиравшуюся светящуюся фигурку, мужчина в белой шубе растворился в темноте за окном. Створки сами собой захлопнулось, наступила тишина, прерываемая рыданиями референта, доносившимися из предбанника, и стонами пытавшегося отползти от женщины-птицы светящегося комка между ее когтей на лапах. Кабинетные часы в корпусе с несложной резьбой и позолотой в английском стиле негромко отбили восемь часов вечера, и генерал, стараясь не смотреть на методично жующую птицу в углу за стульями, начал собираться домой.
Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который
Долго скитался с тех пор, как разрушил священную Трою,
Многих людей города посетил и обычаи видел,
Много духом страдал на морях, о спасеньи заботясь
Жизни своей…
Гомер «Илиада»
В пробку на Каширке она попала прямо возле метро «Каширская», перед поворотом на Коломенский проезд. В такую периферийную даль на юге Москвы её занесло из-за необходимости осветить в прессе совершенно идиотское, с её точки зрения, мероприятие — открытии кафедры теологии в Московском инженерно-физическом университете. Как говорится, приехали.
