…Едва приходим домой, смутное предчувствие каких‑то дурных событий заставляет меня сразу же зайти в свою комнату, взять фотокамеру.
— Женя, ты не умираешь от голода? Давай сначала пофотографируемся. Выйдем в ваш дворик, там светлее.
Она покорно даёт себя снимать. Не старается позировать…
Прыгающая через скакалку. Сидящая в шезлонге. Крупным планом лицо. Стоит у двери на пороге гостиной.
Закуриваю. Задумываюсь, как бы ещё её запечатлеть.
Женя внезапно подскакивает ко мне, вырывает из пальцев дымящуюся сигарету, плюхается в шезлонг.
— Снимай скорей! Хочу показать тебе, какой ты, — она пытается нахмурить брови, вставляет сигарету в угол рта. — Снимай!
— Женька, что ты делаешь? А если мама увидит?
— Не увидит. Ты же в Москве будешь проявлять, правда?
Снимаю.
— Куришь такую вонь! — она с отвращением возвращает сигарету. — Не кури.
— Ладно. Пошли обедать.
Открываю холодильник, набитый продуктами. С трудом выдираю оттуда кастрюльку с заранее приготовленным супом из шампиньонов, сковородку, где совсем по–российски находятся котлеты с макаронами, пластиковую бутылку апельсинового сока.
Оборачиваюсь. Стол уже накрыт. Каждому по две тарелки — глубокая и мелкая. Рядом на красивых бумажных салфетках аккуратно разложены ложки, вилки, ножи. Стоит на коленях на стуле, нарезает белый батон.
Разогреваю обед на плите.
— Садись! — Женя берет бутылку, разливает сок в фужеры.
Мы едва успеваем его выпить, как в квартиру врывается Ирина. Усталая. Со своей скрипкой в футляре.
— Дрянь! Думаешь, я не знаю, что ты выкинула?
Девочка что‑то отвечает по–французски.
Нет, пусть он узнает, кто ты есть! Пусть не обольщается. — «Ах, Женечка, Женечка!» Где вы её нашли? Мне позвонили из школы в консерваторию, говорят, ушла с последнего урока. Что это за новости?! Директор школы сам звонит домой — никого нет, дозванивается на работу, а я не знаю, где эта гадина!
Женя встаёт со стула, выходит.
— Пожалуйста, не ругайте её. Нехорошо оскорблять ребёнка. Особенно при посторонних.
— Вы не посторонний, — отвечает Ирина, садится, по щеке её ползёт слеза. — Слышите? Ей хоть бы что. Опять взялась за скакалку. Прыгает.
Ирочка, как я понимаю, это её единственное средство защиты… — Встаю, взглядываю на часы.
— Куда вы? Будем обедать.
— Спасибо. Расхотелось. Нужно напоследок съездить по одному делу. К пяти вернусь, я помню. Пожалуйста, не ругайте Женю. Простите, что вмешиваюсь. Наверное, и вы хоть раз убегали с уроков.
…На улице, сев в такси, привычно произношу:
