В формальных системах уровни ниже лексического (или его аналога) обычно не выделяются. Помимо чисто технических причин, на это есть, видимо, и причины концептуальные.
Формальный язык может быть, как правило, рассмотрен как метаязык по отношению к некоторому объектному языку. Но с метаописательной точки зрения морфема не может выступать в качестве предельной единицы объектной знаковой системы, поскольку является таким минимальным отрезком текста, на котором сохраняются сущностные признаки, характерные лишь для морфологического уровня языка. Этот уровень не может быть признан релевантным для описания функционирования языка как знаковой системы, т.к. синтагматика обращения морфем в речевых цепочках заранее исключает применение в метаописании принципа, согласно которому одному кванту обозначения соответствовал бы только один квант значения. Поэтому последовательно логико-ориентированные грамматики - например, система Ельмслева - оказались неприменимыми к описанию естественных языков.
С точки зрения лингвистической типологии формальные языки являются языками аналитического строя. Их индекс Гринберга (соотношение в тексте количества минимальных значимых отрезков, т.е. морфем, и количества словоупотреблений) равен единице; иными словами, термины формальных языков не содержат внутренних частей, конституирующих их значение таким образом, каким это происходит с терминами естественных языков, состоящими более чем из корня. Как правило, они не содержат также флексий. Возможно, снятие полисемии в формализованных языках связано именно с редуцированием морфологии, обеспечивающим, таким образом, прозрачность композициональных смыслов в сложных знаках (синтагмах, предложениях, текстах), и, за счет этого, однозначность контекстов - которая, в свою очередь, ставит более жесткие ограничения возможным вариантам интерпретации.
Поэтому языковым знаком следует, при подобном рассмотрении, признать не только не всякую предельную единицу языковых уровней, но и не всякую значимую единицу языка, а лишь обладающую некоторой внутриязыковой автономностью. Причем дело тут не в "самости" или "самоидентичности" этой единицы, но в ее формальной полноте, цельнооформленности, функциональной внутрисистемной нагруженности. Значимость знака, таким образом, заключается не только в его способности указать на предмет, но и в его способности сообщить нечто об этом указании, о его характере и/или связи с другими указаниями.
