Лючия наскоро сделала бутерброды с сыром, открыла банку консервированных ананасов, достала из бара бутылку «Мартини», налила ему в бокал со льдом.
— Нас пока что не унесёт куда‑нибудь в Турцию? Или в Египет?
— Не будь в тревоге. Тут есть то, что в авиации зовут «автопилот». Я поставила по компасу.
— Ну и дела! А ведь здесь можно работать, писать…
— Бамбино, можно жить, путешествовать по всему миру. В центре Парижа на Сене, и в Лондоне, и в Барселоне имеются причалы. Ты подходишь, тебя подключают к электричеству, телефону, пресной воде, ко всем коммуникациям и можешь жить, сколько захочешь. Некоторые так живут годами, заводят на яхте собаку, цветы. Надоест — плывут в другие места. Им даже не нужен дом на берегу.
— Ну, это для очень богатых людей.
— А разве мы не такие? Мы такие. Если хочешь, весной, в мае, оставлю отель на Филиппа и Поппи, немножко научу тебя стать моряком. Мы пройдём через Гибралтар в Атлантику, поднимемся к северу, через Сену войдём в Париж. Ведь ты не был в Париже?
— Да кто меня пустит, с моим паспортом?
— Проблему надо решать. В Афинах. Звонила — Манолис ничего не сделал. На днях полетим вместе.
У меня там связи в парламенте. В других местах. Если б ты знал, в каком я была шоке, услышав, что албанцы убили на острове человека. — Лючия глянула в иллюминатор. — Идём наверх. Уже близко. Да, когда Артур поднялся на палубу, было уже близко. В стороне от пестроты города и гавани на фоне гор белела вилла Лючии.
— Что это там среди моря, слева? — он показал на далёкий заснеженный конус.
— Это видно только в такую погоду, как сейчас. Гора на острове Эвиа. Очень далеко.
Пока Лючия убирала паруса, включала двигатель, он стоял у штурвальчика, посматривал на приближающийся мыс, на виллу, и опять всё казалось сном. Таким же несбыточным, как возможность жить на яхте, плавая от страны к стране, от Барселоны к Парижу.
Она отстранила его от управления яхтой, сама взялась за штурвал.
— Если поплывём весной, где‑нибудь остановимся по пути?
— Конечно. В Неаполе, в Марселе. Где хочешь. Не будем никуда спешить. Можем оросить якорь. Плавать посередине моря. Ловить рыбу. — Не отпуская штурвальчика, поцеловала его и взмолилась: — Отойди от меня… Лучше возьми на корме канат. Будем причаливать.
А утром они проснулись в белом мире.
Вместе с этим беспрерывно падающим снегом на Артура снизошло спокойствие. Он вставал рано, шёл на кухню, выпивал чашку чая, брал с собой апельсин или яблоко, поднимался в свою комнату, открывал крышку секретера и садился работать.
