Артуру казалось, что она просто ревнует его к жителям острова. «Ещё только твоя старуха тебя не поздравила…» — сказала Лючия, когда автоответчик смолк.
«У неё наверняка нет телефона», — ответил Артур и с болью подумал о том, что ему самому надо было бы найти Марию, купить ей какой‑нибудь подарок. Что она за эти дни безусловно приходила со своими тарелками к запертой двери…
Вчера, когда ехали после визита к Фанасису и Маго, выяснилось: Лючия не просто ревнует. «Зачем вылечил Маго? От неё все иностранки, все капиталисты узнали: на острове русский. Лечит. Не берет гонорар. Для них это нонсенс. Пока были праздники. А теперь узнаешь — не дадут жить. Это твоё дело. Только не в нашем доме, пер фаворе. Маго просила ещё о каком‑то Янисе… Летом сто тысяч туристов. Что тогда будет с тобой?»
«Лючия, у меня билет с закрытой датой. Первого марта должен лететь обратно в Москву, в Россию».
И лишь в тот момент, когда вырвались эти слова, когда атласные брови Лючии сошлись к переносице и она рванулась из‑за стола, больно прижала к груди его голову, хрипло проговорила: «Не вернёшься. Будешь со мной! С мамой. Не позволю России забрать, убить… Не вернёшься!» Лишь в тот момент он понял, насколько все это серьёзно, сообразил, почему она старается не давать ему смотреть российское телевидение, без конца напоминает о своём богатстве, о том, что все эти миллионы отныне принадлежат и ему.
…Поплавок запрыгал по воде, исчез. Артур взмахнул удилищем, не без труда вытащил сразу две увесистые рыбины — кефаль и совсем незнакомую, уродливо–плоскую красноватого цвета. Он снова наживил и закинул удочку, а улов затолкал в прозрачный целлофановый пакет.
«В конце концов она права, — думал Артур. — Кому я, еврей, нужен сейчас там, в России, вместе со всеми своими писаниями? Бог зачем‑то послал мне Лючию. Отважную, лишённую ханжества. Сделала меня по–настоящему мужчиной. Любит…»
Внезапно он подумал о сходстве обстоятельств — то, как Лючия везла его в машине с приёма в мэрии, как, в сущности, сама предложила себя… И у Анны была машина и дача… Сама влюблённость этих женщин в него, не имеющего ничего, все это несло в себе некие общие черты, говорящие о чём‑то более значительном, чем простое совпадение.
…Течение его мыслей прервал прерывистый звук катящегося вниз камешка. Артур повернул голову.
Над ним на каменном откосе возвышались два оборванца. Один, лет двадцати пяти, в дырявом, прожжённом свитере, другой, помоложе, в расхристанной куртке. На обоих были мятые, покрытые пятнами джинсы, разношенные грязные кеды.
