— Батюшка, почему вы не уедете на Запад? Вы же видите, как вам здесь опасно. Там смогли бы спокойно писать свои книги, в вашем распоряжении будут лучшие библиотеки мира.
— Не хочу! Сейчас в России момент исключительный. Должен проповедовать Евангелие. Христианство в России только начинается. Бог нас с вами поместил здесь и сейчас. Значит, здесь и сейчас мы Ему нужны. Между прочим, когда недавно ездил на симпозиум в Германию, меня там сопровождал один немец, рассказывал о своей жизни: сперва он был в гитлер–югенде, затем коммунистом, теперь христианин. Слушаю его и думаю: «Зачем меня сюда принесло? У меня и дома таких навалом». Наше общество сейчас ориентируется на Запад. Но вместо того, чтоб подключиться к крану с чистой водой, подключились к канализации.
— И все‑таки зря вы не хотите, чтоб вас охраняли, нет даже газового баллончика.
— Апостолов казнили почти всех. А кто победил? Нерон? Траян? Марк Аврелий? Нет! Апостолы победили! Потому что шли без оружия. И в этом их сила! Не бойтесь ни антисемитов, ни атеистов. Свою принадлежность к евреям я воспринимаю как знак дополнительной ответственности перед Богом. Что касается атеизма — это был великий дар неба. Иначе христианский мир задушили бы атеисты в облике христиан. Самое страшное, что грозит церкви, — выродиться в этнографическую церковь. В благолепие, доведённое до пределов совершенства. А если явится Христос, они его распнут.
— Батюшка, все же боюсь за вас… И выглядите таким усталым, невыспавшимся. Вы жаворонок или сова? Когда тянет спать?
— Я — филин! У меня нет времени спать. Молитесь за меня. Это большая поддержка.
Золотой луч насквозь пронизывал бархатно–чёрное пространство комнаты и заканчивался золотым зайчиком, лежащим рядом на подушке. Артур Крамер вспомнил, где он находится, откинул невесомое, тонкое одеяло, вскочил с постели и, ступив на ковёр, пошёл по лучу.
Он обогнул смутную громаду шведского письменного стола–секретера, закрытого выпуклой крышкой, подошёл к окну, отдёрнул тяжёлые занавеси.
Солнце хлынуло в комнату. Оно поднималось из синевы Эгейского моря.
Будто не было непогоды прошедших недель. Будто не оставалось до нового года всего двух дней.
Казалось, море подступает к самому окну. Казалось, дом плывёт безмятежной штилевой гладью навстречу встающему солнцу. «Спасибо Тебе, Иисус Христос, за это утро, за все. Сохрани и помилуй женщину Лючию, через неё Ты дал мне всё это. Сохрани и помилуй Марию. Двух женщин прислал Ты мне… И это солнце. И это море…»
