(Российская музыкальная газета, № 4, 2002) ее обвинения в адрес
моего отца были, наконец, опубликованы, и теперь, как я полагаю,
не станут видоизменяться. В №7/8 Российской музыкальной газеты
за 2002 год я подробно ответил Прохоровой, объяснив
несостоятельность всех ее аргументов. В двух словах, суть в том, что
Прохорова считает, что в ее квартире не могло быть
подслушивающего устройства. Допусти она такую возможность, ей
не о чем было бы писать свою статью. Ведь все крамольные
разговоры с моим отцом – предъявленные ей потом на следствии –
велись именно в ее квартире*.
Впрочем, уже здесь Прохорова противоречит сама себе. Ибо в
другой своей статье, посвященной Рихтеру («Он был всецело в
жизни…» в сб. «Вспоминая Святослава Рихтера», М.: Константа,
2000, с. 47) пишет буквально следующее: << Стараниями «органов»
у нас освободилась [ничего себе термин! – А.Л.] комната в общей
квартире и мы оказались обладателями трех комнат (двоюродного
брата и дядю арестовали). И Святослав стал там жить. <…>
* Куда, как это следует из статьи Прохоровой, мой отец был приглашен и где он
опасался подслушивания.
Кстати, за ним велась слежка не только в военное время, но и после
войны, так как мать была за границей.>>
Странно, что в понятие «слежка» Прохорова не включает
возможность прослушивания разговоров в квартире**. Желаю всем
всего доброго.
Март 2003
** Кстати, не менее странно, что освободившаяся комната не была опечатана.
2. Кто лучше разбирается в стукачах?
В 2003 году, уже после того как я ответил Прохоровой на все ее
обвинения в адрес моего отца, в издательстве ИНАПРЕСС вышла
очередным дополненным изданием книга Н. и М. Улановских
«История одной семьи». В этой книге [подруга Прохоровой] Майя
Улановская, видевшая моего отца всего один раз в жизни на
концерте, называет его «сверхъестественным злодеем» и «нелюдем».
Читая текст Улановской, я поначалу поверил в искренность ее
ненависти к моему отцу. Приведу, в качестве примера, один
превосходный пассаж (с. 244):
<<Несколько лет назад в Иерусалиме побывал Р. Баршай и
пригласил меня на свой концерт, чтобы поговорить о Локшине.
Опасаясь, что от меня через русский журнал, где впервые были
напечатаны эти воспоминания, пойдут порочащие музыканта слухи,
он напомнил мне за кулисами, что «гений и злодейство – две вещи
несовместные», а Локшин – гений и потому не мог быть стукачом.
«Я кое-что понимаю в музыкальных гениях». – «А я понимаю в
стукачах».>>
Однако вот что пишет по сходному поводу госпожа Улановская,
