очередь против моего отца (хотя этот факт и не сразу бросается в глаза). Мне хочется
обратить внимание читателя на очень интересное употребление слова «ложный» (дважды
встречающегося в приводимом мною отрывке). Похоже, что этот эпитет представляет
собой знак, которым помечают чужого. Спустя три месяца после опубликования статьи
Апостолова этим же термином – уничтожая Локшина – воспользуется Хренников на
Третьем композиторском пленуме.
Необычайно интересно также употребление Павлом Апостоловым слов «грехи» и
«индульгенция» применительно к моему отцу. Все это, безусловно, материал для
лингвиста и психолога.
« <…> Небезинтересно привести и другой пример: обсуждение на
собрании той же секции* «Алтайской сюиты» для симфонического
оркестра композитора А. Локшина. Казалось бы, программный замысел,
навеянный народным эпосом о битвах и богатырских подвигах, должен
был вдохновить композитора на создание яркого монументального
произведения в мужественном характере «былинного» повествования.
Но композитор решил задачу совсем в ином, искусственно надуманном
плане. Сюита состоит из шести оркестровых миниатюр общей
длительностью не более 20 минут. Неоправданный миниатюризм,
противоречащий эпическому сюжету, фрагментарность формы,
модернистический язык, копирующий красочную звукопись
импрессионистов – все это свидетельствовало о явном разрыве между
* Имеется в виду секция симфонической и камерной музыки в Союзе
композиторов.
народно-эпическим сюжетом и его музыкальным воплощением. Сама
программность оказалась претворенной весьма условно. Цельная
фабула распалась на отдельные, по существу, бессюжетные картинки-
кадры.
Изломанные интонационные ходы, нагромождение пряных
диссонансов, вычурность и искусственность образов, всё это, казалось
бы, с полной очевидностью говорило об ошибочном художественном
замысле автора, о ложном стремлении решить народно-эпическую тему
в экзотическом, эстетски-импрессионистском плане. Слушатели сюиты
были явно озадачены, и автор вынужден был проиграть произведение
вторично.
Итак, А. Локшин не сумел решить взятую им народную тему в духе
социалистического реализма. Автор выступил не как воинствующий
публицист, проповедующий художественными средствами
прогрессивную идею народности, но как эстет, любующийся
«экзотической оригинальностью» фольклорных образцов.
Однако обмен мнений о сюите, игнорируя принципиальную постановку
вопроса, показал слабость нашей критики и дезориентировал
заблуждающегося композитора. Аполитичность, теоретическая
