вести. Ты музыки не знаешь!
— Куда Стасик пошел?
— Какой еще «Стасик»?
— А с которым я пришел.
— А! Зухер-то[25]; куда, известно в Канну[26] обедать. Иди за мной. Только знай: звякало распустишь — киф[27]!
— А кто он такой? — спросил Марк, думая о Зухере, который сначала назвал себя малюшинцем, потом его звали Стасиком, а он оказывается Зухер.
— Это ты про кого?
— Про Зухера.
— Про какого зухера, их тьма?
— А вот про того-то.
— Он вовсе и не зухер, а только так его зовут.
— А что же он делает?
— Уроки дает[28].
— Какие?
— А вот поживешь с мое, узнаешь! — важно сказал оголец, заглядывая снизу Марку под козырек.
— Вот мы и пришли. Зенькай!
— А он мне сказал, что он «малюшинец».
— Мы все малюшинцы.
— А ты кто?
— Четвероугольной губернии куклим. Ша!
Оголец круто повернул в ворота облупленного серого дома с тусклыми в радужных пятнах стеклами окон.
Марк, успокоенный тем, что оголец тоже «малюшинец», доверчиво спешил за мальчишкой, так как убедился в лице Стасика, что «малюшинцы» — народ теплый...
Марк с огольцом прошли три двора, застроенные такими же серыми неопрятными флигелями, какой выходил на улицу. На каждом дворе в углу были широко разваленные помойные кучи навоза, мусора и кухонных отбросов.
В помойках копошились поросята, куры и грязные оборванные ребятишки, соперничая в поисках еды.
В четвертом дворе оголец с Марком поднялись по вонючей грязной лестнице в верхний этаж.
Оголец стукнул в дверь. За дверью залился колокольчик[29], и дверь приоткрыла чисто одетая, опрятная девушка. Оголец что-то ей сказал. Девушка быстро окинула Марка взглядом и, пропустив мальчиков, заперла дверь на ключ и цепь.
— Зухер велел, панна Христя, чтобы ты похрястать нам дала.
— Чего же я вам дам?
— Давай чистяку[30]. Шаван[31] есть?
— Есть, кипит на керосинке.
— Зашаваним!
Комната, куда ввела мальчиков Христя, была (изумился Марк) очень чистая. Стол покрыт белой скатертью; на столе в высоком стакане — цветы. На полу ковер. В углу оттоманка, крытая ковром, а над нею на темном фоне какой-то пестрой восточной ткани целая арматура из винтовок, револьверов, сабель, шпаг, кинжалов и рапир.
Через открытое окно с подобранной кверху шторой виднелись синие главы церквей, золотые купола и кресты, шпили башен и вдали туманно-сизый лес.
Девушка Христя поставила на стол поднос с двумя белыми чашками, чайником и сахарницей, в которой было полно пиленого сахара и тарелку с ломтями черного хлеба; в масленке — сливочное масло; в солонке — ровно приглаженная мелкая белая соль; в синем эмалевом чайнике — кипяток. Заварила чай.
