То и дело что-то заедало в диапроекторе, и пустоту экрана заполняла ненасытная тьма. В жизни его отсутствовал стержень: действующие лица появлялись и исчезали поодиночке и компанией, но связи между этими немыми кадрами не было. Он не мог вспомнить их голосов, а когда пытался, они звучали фальшиво и никак не вязались с жестами и мимикой персонажей. Ему хотелось думать о ней, но чтобы оживить в памяти её улыбку или грустное выражение лица, приходилось смотреть на любительские снимки или портреты, сделанные профессиональными фотографами. По не подводила ли его память, преуменьшая её доброту и отзывчивость? Она отступала всё дальше, и неумолимое время, жестокая власть живых над беззащитными мертвыми усиливали его горечь. Напрасно слушал он голос, записанный на плёнку, или искал её в своих снах.
Куда она делась?
Ответа не было.
Сохранились только её письма и отпечатанные на машинке странички, но читать их он пока не мог.
Иногда что-нибудь отвлекало его, тогда диапроектор останавливался: некстати звонил телефон. и, сняв трубку, он слышал голоса из другого мира. Или на экране телевизора возникали изуродованные, обезображенные тела людей, навечно поселившихся на каком-то гротескном кладбище. Вдали воинственно звучала барабанная дробь, призывая к ненависти. Тьма сгущалась вокруг него, и сам он медленно погружался во тьму.
II
Мечта отца обеспечить будущее детей - его и братьев - включала в себя и заботу о том месте, где надлежало им жить. Отец хотел устроить всё сам, и устроить как следует. Им предстояло получить образование и профессию, залог надёжного будущего, но он думал и об имуществе, которое оставит им в наследство. Главным их достоянием было родовое поместье с живностью - коровами, курами, мулами и землёй, на которой росли фруктовые и пробковые деревья, выращивались овощи, разбивались виноградники и вспахивались поля под кукурузу. Кроме того, отец насажал похожие на грибы кактусы; он любил говорить об их достоинствах, которые, как он считал, должны проявиться со временем. Он сажал их повсюду - на сорных уступах, около любого возделываемого кусочка земли, вдоль извилистых дорог, терявшихся в ущелье, рядом с загонами для скотины и в тени, под эвкалиптами. Он срезал серпом стебель и втыкал его в землю - растение тут же пускало корни и росло само по себе, без всякого ухода. А наслаждаться их плодами предстояло ему с братьями, их детям и детям их детей: по утрам они будут веселой гурьбой уходить из дома, срезать секатором фрукты и тут же съедать их.
