Позвонил по справочным, поездил по Москве. Отыскал антикварный магазин, торгующий всякой всячиной, и уже хотел продать за предложенную неожиданно большую сумму в 200 евро, как альбом перекупил трущийся тут же иностранец в кожаном пальто. Дал мне на сотню больше. Видно, марки оказались действительно очень редкие.
С ощущением, что я совершил кощунство, продав дедушкину реликвию, поменял в обменнике валюту. После покупки плеера у меня осталось больше шести тысяч рублей.
— Музыку себе купишь сам, — сказал я Ване, вручая подарок.
Зина подарила мобильный телефон.
— А почему в нём нет кинокамеры? — недовольно спросил этот увалень.
И вот вечером, чужой в собственном доме, я сидел рядом с Фёдором Ивановичем, двоюродным братом Зины. Новоявленный психотерапевт уговаривал меня выпить водки.
В конце концов уговорил. Мне было всё равно.
Выпил сначала одну рюмку этой гадости. Потом вторую.
Зина терпеть не могла табачного дыма. Изгоняла всех курильщиков на лестничную клетку.
Я поднялся, прошел туда, попросил у кого‑то сигарету, зажигалку. Неумело закурил, закашлялся.
Зажигалка выпала из моих рук, полетела в пролёт лестницы.
Стал спускаться по ступенькам. Дошел до первого этажа. Открыл дверь подъезда. Оказался во дворе.
Под тусклым светом фонаря вышел на улицу. Стоя на краю тротуара, поднял руку. Остановилась первая же машина.
— Куда? — спросил водитель.
— В Домодедово, в аэропорт.
Весь долгий путь думал о том, каково ей пришлось. Никто букета цветов не принёс, когда она родила сына. Разве что мать. Пеленала, растила его, нашего Костю. Учила говорить, баюкала, улыбалась ему сквозь слезы. Мальчику, который никогда не видел отца.
Как всякая мать–одиночка, наверняка нуждалась. Особенно когда умерла её мама. Готовила его к детскому саду, к школе.
Потом хоронила. Одна. А я с её крестиком на груди продолжал коптить небо.
Появлюсь не просить прощения. Найду в адресном бюро адрес. И останусь с тобой, Луизочка, навсегда. Может быть, у нас будет другой ребёнок. А Зина со своим Ванечкой пусть остаются хозяевами. Они будут только рады.
Крещусь. Обязательно повенчаемся, Луизочка.
В аэропорту прежде всего кинулся к справочной, узнал — ближайший рейс на Омск — в три часа ночи.
Было только начало первого.
Я подошел к окошку кассы, чтобы купить билет.
Билетов на Омск не было! Ни одного места на этот рейс. Можно было купить билет на завтрашний, дневной. Но я боялся: решимости может не хватить.
Видя моё отчаяние, пожилая женщина в кассе сердобольно сказала: «Обычно после регистрации выясняется — кто- то сдал билет или просто не объявился. Подождите пару часов вон там, в креслах. Подойдите ко мне в половине третьего».
