Он снова включил приёмник. То преувеличенно бодрыми, то вкрадчивыми голосами дикторов туристические агентства, словно подслушав его мысли, зазывали в Анталию, в Ниццу, на Адриатическое побережье Италии, в круизы по южным морям… Только отдай, только принеси доллары. «Спешите! Собралась отличная компания, не хватает только вас!»
Артур хотел было выключить радио, но началась программа новостей. Сообщили, что ночь в Грозном прошла относительно спокойно, убито только два солдата внутренних войск и семеро ранено. Что Ельцин осуществил перестановки в правительстве. Что в Сибири произошёл очередной разрыв нефтепровода. Что патриарх Московский и всея Руси отслужил благодарственный молебен в Успенском соборе Кремля. Что в московский приёмник–распределитель доставлен из притона гомосексуалистов трёхлетний мальчик, оставшийся без ступни…
Артур выключил радио. Вышел из машины. Его шибануло ветром от промчавшегося мимо грузовика с контейнерами.
Утро становилось жарким. Он обошёл вокруг «запорожца» и, оказавшись на тротуаре, прислонился спиной к обклеенному узкими листочками объявлений стволу чахлой липы, растущей, словно каторжник, из отверстия в чугунной решётке.
До девяти оставалось целых двадцать четыре минуты. Он почувствовал, что его смаривает.
«Зачем заводить будильник на шесть, если я всегда просыпаюсь раньше, — подумал Артур. — Бессмыслица, что каждое утро стою здесь, как пригвождённый. На виду всей Москвы. А может, не сейчас, так позже будет хоть какой‑то прок? Вряд ли… Господи, зачем эта мука? Зачем Ты лишаешь меня счастья видеть, свободно перемещаться? Что ты хочешь мне этим сказать? Неужели мало того, что я одинок, потерял отца Александра, всех, кого любил? Зачем? Вразуми, Господи, я несчастен, Ты видишь это…»
В этот момент вспомнилось: ночью снились мама и отец. Артур Крамер впервые порадовался тому, что они давно умерли и, наверное, не знают о том, что происходит с их сыном. Кроме родителей снились ещё какие‑то два–три человека. Он не мог вспомнить кто именно, но отчётливо чувствовал: они тоже мертвы, ушли на тот свет.
Не раз читал Артур Крамер в писаниях святых отцов, что если снятся покойники, значит им плохо, значит они нуждаются в помощи живых, тех, кто их помнит, в их молитве. И он решил непременно постараться вспомнить не сегодня, так завтра всех, кто снился. И помолиться о них. Если, конечно, живым доедет обратно домой.
Без пяти девять Артур Крамер снял «дворники» с лобового стекла, бросил их на заднее сиденье машины, достал из «бардачка» запечатанный в плотную обёртку одноразовый шприц, запер «запорожец», прошёл в полуоткрытые ворота и очутился во дворе глазной клиники имени Гельм- гольца.
