Как-то к городским заглянул босой, чумазый, голодный, оборванный местный мальчик.
— Ты кто, пацан? — спросили его удивлённые городские.
Мальчик не сказал ни слова.
— Ты немой, что ли?
— Как тебя звать?
— Ваня, — несмело ответил гость.
— Ваня? Иван, Геранский, гляди к тебе твой тёзка в гости пришёл!
— Какой тёзка? Вот этот? Тебя Ваней зовут? Правда? — подошёл к мальчику Геранский и погладил его по немытым, выгоревшим и нечёсаным волосам.
— Правда, — ответил Ваня и пристально поглядел Геранскому в глаза. Отчего в груди Геранского что-то дрогнуло.
— Где ты живёшь?
— Нигде.
— Как нигде? Папа, мама есть? — вокруг мальчика сгрудилось несколько любопытствующих учащихся.
— Папу местные активисты куда-то сослали. Мама сошла с ума.
— Как это сошла с ума? Отчего?
— У меня был братик Никита. Он от голода умер у мамы на руках. Вот она и сошла с ума.
— И где она сейчас?
— Не знаю.
— Что же ты ешь? Чем питаешься? Где спишь?
— Хожу по дворам, где что-то дадут. Чаще прогоняют.
— Вот что, Ваня! Оставайся-ка у нас, будешь нашим «сыном села». Мы не обеднеем, накормим тебя.
Кормили «сына села» чем придётся. У самих еда была довольно скудной.
Тяжёлая работа с раннего утра и до позднего вечера сказалась на здоровье ещё не окрепших учащихся. Ивану Геранскому поручено было препроводить больных в город.
— Дядя Ваня, дядя Ваня я с вами поеду! Я с вами! Не оставляйте меня здесь, не оставляйте! — неотступно ходил за Геранским «сын села».
— Ну куда я тебя возьму? Дорога дальняя, трудная, неизвестная.
— Ну и что, ну и что! Я выдержу! Не оставляйте меня здесь, не оставляйте!
Всё-таки Ваня увязался за группой учащихся, которая, не имея ни копейки, большую половину пути до ближайшей станции шла пешком, кое-где их подвозила случайная попутная подвода.
Грязная, оборванная, полубосая, болезненная группа подростков у охранной службы вокзала вызвала подозрение, её тотчас задержали и препроводили в комнату милиции.
Пока разбирались, кто да откуда, да куда, подошёл проходящий пассажирский поезд, на который начальник станции распорядился посадить всю группу.
В город прибыли к вечеру. Пока все вышли из вагона, пока все проверили друг друга: не отстал ли кто, не потерялся ли где, «сын села» бесследно исчез. Кричать ему, звать его, искать его никто не стал.
Не успели захворавшие как следует оправиться, отдохнуть, их в приказном порядке обязали ехать в село.
Посылали на неделю, неделя растянулась на месяц, месяц — на бесконечность. Лозунги призывали пятилетку выполнить в четыре года.
