— Согласна. — Я приложилась к бокалу. — Значит, все в порядке?
— Все в порядке, — улыбнулась Селия. — Просто постарайся не снимать парней в ближайшие три с половиной месяца.
Ради ее спокойствия я могла взять обет не встречаться с мужчинами ближайшие три с половиной года. Впрочем, если так пойдет и дальше, этот рубеж падет сам собой и без каких-либо дополнительных усилий.
— Зои знает об этом? — спросила Селия.
— Нет, — призналась я. — Мне показалось, что будет лучше обратиться напрямик к вам. Зои попыталась бы взять вину на себя.
Селия кивнула.
— Она хорошая женщина. В ней ощущается какое-то… напряжение…
Охо-хо.
— Она слишком многого от себя требует. Зои — перфекционист. Отдается работе на двести процентов.
Селия снова потерла подбородок.
— Да, знаю, но… есть в ней что-то еще. Иногда кажется, что она как будто витает где-то.
Я насторожилась. Похоже, в этом деле покоя не видать. Только один кризис закончился, как уже другой накатывает.
— Вы же знаете, что за люди эти гении. Постоянно что-то придумывают, что-то творят, а если еще и вдохновение слетит…
— Нет… — Селия задумчиво покачала головой. — Это печаль. Иногда в ее глазах, очень-очень глубоко, появляется что-то такое… тоска…
Селия была абсолютно права. Насчет печали. Да и как не быть печали, когда человек прошел через такое. Только мы об этом не говорили.
— Я права, да? — Селия посмотрела мне в глаза. — В ее жизни есть какая-то печаль?
Ни солгать ей, ни притвориться я не могла — это было бы равносильно оскорблению.
— Да, есть. Но на ваших планах это никак не скажется. А печаль есть у всех. У меня. У Кика — не просто же так он построил часовню. И у тебя тоже. Нельзя прожить жизнь без печали, если живешь правильно и не отсиживаешься в стороне.
Она выпрямилась, не столько оскорбленная тоном, сколько ошеломленная моей догадкой.
— Не хочу подражать доктору Филу, но печаль это то, чем отягощены все.
— А я-то думала, что дело в характере. — Селия подмигнула.
— Печаль — составная часть характера. Такая же, как мораль, любовь, страх и страсть, — сказала я, понимая, что сварила овощной супчик из сотен лет психотерапии.
— Значит, мы все — сборная солянка. — Селия подняла бокал.
Я подняла свой. Кризис миновал.
Мы допили остатки мартини, достали из бокалов оливки и закусили, задумчиво кивая.
— Со мной никто так не разговаривает, — тихо сказала Селия. — Люди не понимают, что мне нравятся серьезные разговоры.
Я кивнула, а потом мы оба покачали головой, отказываясь от еще одного предложения подошедшего официанта.
