Марк выразительно на нее посмотрел и продолжил:
— Поэтому когда я уволился, то начал искать подходящую работу. Но меня тянуло в Шангри-Ла.
— Понимаю, — прошептала Тори. Ее тоже тянуло. Постоянно.
— Чем больше я думал о доме, тем сильнее меня туда тянуло. — Он повернулся и пристально на нее посмотрел. — Это потрясающее место. Здесь, на этой земле, масса возможностей. Мой дед сколотил состояние, разводя скаковых лошадей. Отец за несколько лет вырастил первоклассный виноградник. Он продавал свой виноград на лучшие винные заводы на побережье.
— Я это помню.
— А что ты скажешь, если я построю винный завод прямо здесь? — Он вопросительно на нее посмотрел.
— Но для этого потребуется начальный капитал.
— Да, потребуется. — В глазах у него снова появилось задумчивое выражение. — Черт, нет смысла жить, утешаясь сказками. Мардж собирается все продать, невзирая ни на что. Она одержима. И хочет, чтобы я убирался отсюда. А у меня нет средств, чтобы ей воспрепятствовать.
Нотки боли в его голосе рвали ей душу.
— Она отдаст тебе часть вырученной суммы?
— С какой стати?
— Ну, ты как бы ее сын…
У него вырвался горький смешок.
— К Мардж это не относится. Она хочет получить побольше денег и смыться. Да и не должна она мне ничего. Она — одинокая вдова, а я — пасынок-неудачник.
— Но мне кажется…
— Я к этой собственности не имею отношения, — оборвал ее он и направился к машине.
Тори последовала за ним, со злостью топча пыль на дороге.
— Это несправедливо.
— Мои притязания чисто эмоционального характера, и суд не примет это во внимание. — Марк повернулся к ней. — Я взрослый человек и должен сам пробиваться в жизни.
Тори поняла, что он загнан в угол так же, как она. Она не сможет спокойно жить, пока ее не перестанут преследовать вопросы, на которые нет ответов.
И он такой же. Он не в силах перестать любить Шангри-Ла, хотя у него нет надежды когда-либо стать там хозяином, как его отец, дед и все Хантингтоны, жившие в те времена, когда испанцы бродили по этим холмам, а их корабли бороздили океан у побережья.
Они с Марком оба потерянные, одинокие странники, они скитаются по пустыне и ищут свой дом.
— Пробивать себе дорогу в жизни — это одно, — мягко заметила Тори. — А потерять свой дом — совсем другое.
Они подошли к автомобилю, и Марк распахнул для Тори дверцу. Она смотрела на его растрепавшиеся волосы, ясные голубые глаза, на его немыслимо красивую фигуру, и ее охватила волна теплых чувств. Что это? Любовь? Или ощущение родства душ, которые должны объединиться для борьбы с силами тьмы? Что бы это ни было, но она импульсивно приподнялась на цыпочки, обвила руками его шею и поцеловала в губы.
