— Ну вот, уже открыты.
Что ж, он мог бы соблазнить и куда более стойкую женщину, чем она. Она слаба. Николь попыталась подумать о Мельбурне… о Диане… о Брэде… Да ну их всех к черту… А он явно задумал что-то новенькое. Набрал полную горсть драже и поднес к ее губам. Потом, очень медленно, двумя пальцами, взял одну-единственную конфетку и положил себе в рот.
— М-м-м… божественно!
Николь окаменела. Ей захотелось пристукнуть его за то, что он так безжалостно сбивал ее с пути истинного. Вторая конфетка отправилась ему в рот, предварительно облетев вокруг ее носа. Он подцепил третью…
Николь схватила шоколадный шарик из его горсти и бросила себе в рот. Шоколад растаял у нее на языке, сладкий и немного горький, а изюминка… изюминка была как бы кисленькая, и ее вкус взорвался во рту фонтаном. Николь застонала, закрыв глаза. Экстаз! Кейд взял ее за запястье и пересыпал конфеты в ее руку. Она не протестовала. Она просто ела. А он, не отрываясь, наблюдал за ее пиршеством. Она слопала все конфетки, которые он насыпал ей в горсть, но ей хотелось еще и еще! «Анн-Николь! Ты прожорливое животное!» — прогремело у нее внутри. Она нашла крышку и попыталась приладить ее обратно к банке. Но Кейд схватил ее за руку и не позволил закрыть конфеты. Он все сильнее сжимал ее кисть и вглядывался в ее лицо.
— Зачем отказывать себе в удовольствии?
«Он что, шутит?»
— Да просто я могу слопать целую банку зараз. Стану толстой. То есть еще толще. Жирной стану.
— Неужели ты не можешь хотя бы иногда себя побаловать?
— Опасно потакать слабостям.
Глаза его сузились. Он отсыпал себе горсть конфет, взял одну штучку и поднес к ее губам. Она не смогла устоять — то ли перед шоколадом, то ли перед Кейдом.
— Это варварство — не кормить тебя шоколадом! — Голос его прозвучал хрипло. — Ты точно его очень любишь.
Что же она творит. Ей же надо похудеть, чтобы доказать Брэду, Диане и кому-то там еще, что она — не безвольная тряпка, а сильная, шикарная женщина… Кажется, так? Она уже не совсем точно ориентировалась в собственных планах. Кейд протолкнул еще одну конфетку между ее губ. Честно говоря, это было неприлично. И очень вкусно.
— Ты что, счастливее будешь, если похудеешь?
— Да! — Естественно. Это подтвердит любая женщина.
— Господи, да как же это связано? Что не так с твоей фигурой? Я обожаю ее. Невыносимо смотреть, как ты себя истязаешь. — Он вложил ей в руку остававшиеся у него конфетки. — Ешь и забудь о своих дурацких установках!
