В мае семнадцатого большевики сунулись на Всероссийскую крестьянскую конференцию. Ульянов написал делегатам пронзительное письмо, а потом выступил перед ними с пламенной речью. Но конференция не обратила на него внимания и приняла резолюцию в поддержку Временного правительства и за продолжение войны. Красин злорадно представлял себе, как Ленин в ярости дерет на себе последние волосенки. Мужики упрямо не увлекались большевистскими идеями.
Но при всем при том, Леонид Борисович не мог не заметить, что к этому времени в двух столицах уже выпускалось 40 большевистских газет, ежедневным тиражом почти в полмиллиона экземпляров. «Что за напасть?» – думал он. – «Неужели скаредные немцы раскошелились на такие суммы? Не похоже». Потом он вспомнил недавние сообщения иностранных газет об аресте в Канаде группы Троцкого с грузом долларов, срочное вступление этого деятеля в партию большевиков сразу после освобождения из тюрьмы, и ему все стало ясно. Если этих денег хватит еще и на подкуп голодной толпы, то дела у Ульянова не так плохи.
Между тем 3 июня начал работать Первый Всероссийский Съезд Советов, и большевики из кожи вон лезли, чтобы прорваться на авансцену политики. Газеты их свое дело сделали, и на съезде уже присутствовало 105 ленинских делегатов из общего числа в 777. Все-таки кое-что, хотя и не очень серьезно. Володечка обрадовал собравшихся тем, что его партия готова взять власть в руки, и начал, как всегда, нести свою ахинею, требуя «пролетарско-крестьянскую демократическую республику, в которой вся власть принадлежала бы Советам». И хотя депутаты представляли как раз Советы, они слушать Ульянова не стали. Для них Советы были средством устройства всего общества, а не орудием борьбы за интересы беднейших классов. На Ульянова снова наплевали, несмотря на его истошный вопль «Есть такая партия!!!», и съезд принял резолюцию за доверие Временному правительству и оборону Отечества.
Красин с удовольствием воображал, какие проклятья изрыгал Владимир Ильич в адрес «меньшевистских и эсеровских педерастов».
Однако чем дальше, тем меньше удовлетворения он получал от наблюдения за событиями.
Взбешенный Ленин начал прибегать к тактике уличных беспорядков. Он сумел организовать мощную демонстрацию 18 июня. При наличии денежек вывести на улицу голодных и обнищавших людей было несложно. Питер сотрясли массовые демонстрации во главе с большевиками. В ответ на это правительство Керенского сделало серьезную стратегическую ошибку. Оно решило отвлечь публику от внутренней ситуации успешным наступлением на фронте. Наступление было плохо подготовлено, в войсках вели саботаж агенты большевиков, и оно захлебнулось с большими жертвами. Вместо ожидаемого одобрения протесты захлестнули крупные города. Теперь Ульянов ковал железо, пока оно горячо.
