Кончался октябрь. С серого неба посыпались холодные дожди. Улицы стали грязными и неприглядными. Обнажились черные стволы деревьев, обронивших желтый покров на землю. Даже днем стало как-то сумеречно. Лишь через сетку падающей с неба влаги светили облупленной штукатуркой купеческие дома, да каждый час плыло над крышами гудение колоколов.
В такие дни Ксюша любила приходить с Лизой к Анне Николаевне. Они пили чай, читали Лизе вслух, и мать Антона рассказывала случаи из истории их семьи, прожившей долгую и полную событий жизнь. Ксюша быстро почувствовала, что между ними устанавливается крепкая родственная связь. Она стала доверять свекрови свои женские тайны. Рассказала и о замужестве за Казимиром, и о мытарствах до возвращения к родителям в Арзамас. Часто говорили об Антоне. Ксения узнавала о нем много такого, о чем и подозревать не могла. Например, как Антон со своей малочисленной дружиной поймал шайку грабителей из пятнадцати человек, разбойничавших на шатковском тракте. И как сразу выпустил из этой шайки на свободу двух сопливых мальчишек, увязавшихся за старшими родственниками. О том, как ходил безоружный к дезертирам в неверовский лес, уговаривал их добровольно сдаться властям. Дезертиры сутки продержали его привязанным к дубу, а потом все-таки отпустили, и почти половина лагеря пошла с ним в Окоянов. А вторая половина скрылась в лесах, за что Антон получил очередной нагоняй из Нижнего.
Слушая рассказы Анны Николаевны о сыне, Ксюша думала о том, что с Антоном стало происходить что-то необычное. Он начал проявлять какую-то непонятную нетерпимость и вспыльчивость. Изредка даже срывался на повышенный тон, в глазах его загорался незнакомый злой огонек. А самое главное – стал игнорировать ее в постели, что было ей крайне удивительно после очень бурного и нежного периода постоянной близости. Она не видела этому причины. Предположения о том, что на мужа так влияет работа, не очень годились, потому что с самого начала их новой жизни работа была крайне нервной, но Антон этого будто не замечал.
Ксюша не ведала, что некоторое время назад, выпив с Алексеем порядочно самогону, ее муж пришел на квартиру к Ольге. Хозяйку будто ветром сдуло, и Ольга повела себя так, как ему остро хотелось в последнее время. Не вступая в разговор с Антоном, она разделась, села перед ним на диван, широко, приглашающе раскинула ноги и стала мять себе груди, неотрывно глядя ему в глаза и облизывая губы приоткрытого рта острым язычком. Слепящее животное чувство напрягло Седова до предела и он вошел в нее с хриплым стоном. До утра они не разъединялись, а на рассвете он пошел домой, с отвращением думая о жене. Между Антоном и Ольгой начался период изматывающего, не дающего свободы мыслям, постельного гона.
