До склона оврага было не больше двадцати пяти метров. Главное, чтобы эту перебежку не заметили в бронетранспортере, иначе пушка может доставить неприятности, да и гранатометы на башне установлены.
Но расстояние было успешно преодолено, и тут раздался громкий выстрел из «РПГ-7». Чингис успел рассмотреть, как что-то вспыхнуло совсем рядом с бронетранспортером, даже броню огнем опалило, но сам БТР начал медленно поворачивать башню. Амир понял, что на БТРе выставлены сетчатые экраны, незаметные издали, и кумулятивная граната взорвалась, зацепив этот экран.
Башня развернулась, и автоматическая пушка дала короткую прицелочную очередь в кусты у дороги. Эти кусты буквально звали любого дилетанта, желающего устроить засаду, скрываться в них. Но там бы он и смерть свою нашел. На прицелочную очередь пушки Махди ответил следующим выстрелом. На сей раз экран не спас бронированную машину. Видимо, после первого выстрела в сетчатом экране образовалась большая дыра, Махди знал, куда стрелял. Бронетранспортер тут же задымился и через три секунды взорвался.
А бойцы отряда уже заняли позицию на склоне. Чингис хорошо видел около сорока человек спецназа внутренних войск, замерших и рассматривающих мост.
Следующий выстрел «РПГ-7» достался грузовику, который защитных экранов не имел и взорвался сразу. Правда, водитель, кажется, успел выскочить. Именно он бежал по мосту к его началу, пешком преодолевая путь, который только что проехал, только в другую сторону. В БТРе, как успел заметить Чингис, распахнулась боковая двустворчатая дверца, и на нижнюю ступень [8] выкатился человек и упал рядом с горящей машиной. Кроме как дверцу открыть, сил у него больше ни на что не хватило. Но рассматривать происходящее на мосту времени отпущено не было никому. Отряд уже вышел на позицию, а с другого склона оврага смотрели вниз стволы автоматов группы Джумали. Чингис поднял «трубку» и дал короткую команду:
— Огонь!
Шквал автоматных очередей ударил сразу с обоих склонов, и у «краповых» просто не было возможности укрыться под кинжальным расстрелом. Залечь они тоже не могли, потому что тогда, распластавшись по земле, были бы еще более крупной мишенью для стрельбы сверху. Конечно, они ответили встречным огнем, но насколько эффективным может быть огонь бойцов, не имеющих прикрытия, против тех, кто стреляет в них из прикрытия, понятно было и самим федералам. Спецназ внутренних войск, теряя одного бойца за другим, пытался стремительно проскочить вперед, однако команда к движению была дана слишком поздно. До моста оставалось шестьдесят метров, и бойцы отряда Чингиса перебегали одновременно с «краповыми», провожая их своими очередями. Это был даже не бой, это было простое уничтожение живой силы противника. Проскочили под мостом, за которым овраг обретал только один склон, а второй превращался в пологий берег ручья, заросший высокими густыми кустами и мелкими деревьями, и скрылись в труднопроходимых зарослях только два или три человека, от силы, четыре, причем все были ранены, как определил Чингис по их передвижениям. Кто-то ногу подволакивал, тем не менее бежал, понимая, что боль в простреленной ноге — это еще не смерть, а смерть придет тогда, когда бежать уже не сможешь. Кто-то не в силах был автомат поднять, потому что одной рукой зажимал другую, тоже простреленную. Кто-то, получив, видимо, касательное ранение в голову, в результате которого кровь залила лицо и глаза, не видел, куда следует бежать, и второй раненый, тот, что ногу подволакивал, направлял его толчками.
