Ну Петрович, ну сволочь похотливая! Вот я тебе ужо!
— Лучше, — отозвалась девушка и подпустила в голос немного капризности: — Иди ко мне, сколько можно ждать?
Я от приглашения отказываться не стал, прилег рядом и нашарил в полутьме ее губы. На вкус они оказались весьма недурны — сказалось молодое яблочное вино, которым мы не так давно угощались в баре. Я настолько увлекся приятным занятием, что совершенно не обратил внимания на легкий шорох кошачьих лап. Думать не хотелось ни о чем, разве что о девушке, лежащей рядом и активно участвующей в процессе. Руки мои вольничали вовсю, проникая в самые потаенные места, я чувствовал, как затвердели ее соски — тонкая ткань летней одежды в этом не помеха, и тем неожиданнее был облом: Маша вдруг отстранилась и прошептала:
— Я не могу… Он смотрит!
— Кто? — не сразу врубился я в ситуацию.
Проследил за взглядом девушки. Все ясно.
— Петрович, брысь, скотина! — рявкнул я, сопроводив слова мысленным броском подушки.
Кот нехотя спрыгнул с подоконника и вальяжно прошествовал в кухню.
— Порядок?
Вместо ответа Маша закрыла глаза и потянулась ко мне. Однако идиллия продолжалась недолго: не успел я как следует заняться упругими холмиками с бугорками сосков, как она закусила губку и простонала:
— Опять!.. Ну что же это такое?!
Я сграбастал с пола ближайшую подушку и швырнул в окно. Бросок получился отменный: чертова Петровича буквально смело с подоконника, и он вывалился наружу с невнятным мявом.
— Вот и все, — успокоил я Машу. — Продолжим?
— Нет! — Она уперлась ладонями мне в грудь, оттолкнула и вскочила с дивана. — Ты зачем его выкинул?!
— А чего он?! — не нашелся я, что ответить. — Сама же говорила, что мешает…
— Дурак! Шестой этаж же!
— Да не будет ему ничего. — До меня наконец дошло, что так расстроило девушку. — Это же Петрович!
— Извини, но я так не могу! — отрезала Маша уже из прихожей.
— Тебе свет включить?
— Не надо, я босоножки нашла. Пока.
Дождавшись прощального хлопка двери, я залез в бар и плеснул в стакан на два пальца виски. Холодильник снабдил меня пригоршней льда, и я во всеоружии устроился на диване. Уставился в окно, сосредоточился. Мысленно нарисовал портрет наглой рыжей морды и послал зов. Через пару минут послышался скрежет когтей по пенобетону, и над подоконником показалась сначала та самая наглая рыжая морда, а потом и весь кот целиком. Крупный сибиряк устроился рядом с чудом уцелевшим горшком с карликовой пальмой и пристально уставился мне в глаза.
