Клэр поняла, о чем он думает. Или сама думала о том же… Но как бы то ни было, в этот момент они были едины. Едины в горе, которое снедало их души.
Хотелось бежать. Исчезнуть. Потеряться. Стереть эту десятилетнюю боль из памяти.
Но в следующий момент его внимание привлек Корбин, который скакал вокруг маленького столика, около коленей матери. Он чирикал о своей следующей картине, о том, через сколько дней начнется следующий мастер-класс и что они будут есть сегодня на ужин.
Клэр засмеялась — печаль в ее глазах пропала, появилась радость — и потрепала парня по голове:
— На следующей неделе. Ты придешь, верно?
— Угу, — последовал бойкий ответ.
Довольная, Джейн взяла сына за руку, и они направились к выходу.
Райан потер затылок, потом скрестил руки на груди и уставился на Клэр. Она быстро оправилась, но он успел увидеть ее в горе. В горе, которое стало крахом их семьи много лет назад…
— Хочешь поговорить об этом?
Она покачала головой, занимая руки кучкой цветных карандашей.
— Ты. С этим мальчиком. — Она зажмурилась, склонила голову, словно вновь проигрывая этот момент в памяти. — Вы смеялись и дурачились. А потом ты посмотрел на него. Посмотрел другими глазами… И я видела это.
Он подошел к ней, сжал в своих объятиях. Черт со всеми, кто увидит их! Она не вздрогнула, не отстранилась, лишь прижалась сильнее.
— Ты посмотрел вниз, как будто он все еще был в твоих руках, и… — Клэр сглотнула, — меня это… застало врасплох.
— Да, меня тоже. — Он дышал ей в волосы и гладил по спине, чтобы успокоить и прижать сильнее. Прижать сильнее, чтобы она не видела его лица. Не видела, как горе раздирало его на куски.
Только Клэр и не нужно было видеть, она знала…
— Райан?
И в этот момент он просто не мог больше сдерживаться, не мог утаивать правду, которая грызла его. Грызла девять лет.
— Я мог сделать большее.
Клэр вырвалась из его объятий, потрясенная таким признанием.
— О чем ты говоришь? Мы ничего не могли поделать. Врачи все объяснили: пузырь лопнул раньше, чем они это заметили.
— То, что было после, Клэр. — Он закрыл глаза и покачал головой. — Когда твое сердце обливалось кровью — а я не мог понять, что же тебе нужно. Я опустил руки. Я отпустил тебя. Легко и просто.
Ее сердце учащенно забилось.
— Я не понимаю…
— Я увидел возможность облегчения и захотел воспользоваться ею. Мне хотелось убежать. Хотелось стать другим человеком. Не тем Райаном, который бросил свою жену, а она в нем так нуждалась! И я работал до беспамятства, лишь бы не возвращаться домой и не видеть слезы отчаяния. Я вынудил тебя уйти, потому что сам был готов сделать то же самое. — Он замолчал, подошел к рабочему столу, расставил руки и опустил голову. — Разве хороший муж сделал бы такое?
