– Могло быть хуже, Ви, – возразила Джессика. – После маминой смерти все, что я раньше наблюдала со стороны, могло случиться и со мной, если бы не ты.
В ее мысли вторглось и вызвало привычную дрожь отвращения воспоминание о завсегдатае трактира, неожиданно напавшем на нее в задней комнате. Он сунул ей в руку несколько медяков в виде задатка за то, чего добивался. А когда Джессика запротестовала, то влепил ей пощечину и потащил к лестнице, ведущей в комнаты для свиданий. Виола не позволила ему осуществить свое намерение… Виола и другие женщины, знавшие ее мать и занимавшиеся тем же ремеслом. Почему они заступились за нее? Может быть, потому, что хотели лучшей судьбы хотя бы для одной из девушек, выросших на задворках общества?!
– Хорошо, что я сумела помочь Анне, – задумчиво произнесла Джессика и улыбнулась, вспомнив малышку Флору. – Возможно, я не стала бы и пытаться, если бы прожила иную жизнь.
– У тебя доброе сердечко, лапонька моя!
Но про себя Виола подумала: хватит ли проницательности у капитана Ситона, такого красивого и знатного, чтобы разглядеть новую Джессику? Или образ строптивой бродяжки навсегда заслонил ее?
Глава 3
«Какой ужас, я безбожно опаздываю!» – подумала Джессика, прислушиваясь к мелодичным звукам.
Массивные старинные часы украшали Гобеленовый зал Белмор-Холла, и сейчас их бой, казалось, звучал упреком. Джессика прибавила шагу.
– Добрый вечер, мисс Фокс, – приветствовал ее дворецкий Сэмюэл Озгуд, занимавший свой обычный пост возле дверей в гостиную.
– Добрый вечер, Оззи.
Джессика приостановилась, чтобы выровнять дыхание и принять более непринужденный вид. Руки, однако, слегка дрожали. Она заставила себя расслабить пальцы, норовившие вцепиться в газ верхней юбки и начать мять его и крутить.
– Осмелюсь заметить, мисс, в этом наряде у вас на редкость обворожительный вид.
– Благодарю!
Дорогой, милый, добрый Оззи! Джессика благодарно улыбнулась дворецкому.
Вовремя сказанный комплимент позволил ей расправить плечи и успокоиться достаточно, чтобы дыхание стало совсем ровным. Только после этого она кивнула. Дворецкий степенно распахнул для нее двери гостиной.
Как обычно, стоило высоким створкам красного дерева бесшумно разойтись в стороны, и Джессика заново ощутила прелесть комнаты, в которую ступила: мерцание свечей в хрустальной люстре, поразительно красивый дамасский ковер, почти целиком покрывающий пол. Мрачноватая, богато инкрустированная мебель черного дерева была подобрана так, чтобы гармонировать с росписью на потолке, а все вместе производило удивительно успокаивающее впечатление. В этот вечер Джессика была рада этому, пожалуй, как никогда.
