— Вам еще рано наступать на больную ногу, так что сидите смирно.
Присцилла уже вполне могла обойтись без посторонней помощи, но в объятиях Брендона чувствовала себя так восхитительно, что предпочла промолчать. До встречи с ним ее не обнимал ни один мужчина. Это оказалось приятно, даже слишком приятно, вопреки сложившимся обстоятельствам. Оставалось надеяться, что так же приятны будут ей и объятия Стюарта Эгана.
Брендон сдержал слово и, внимательно оглядевшись, позволил Присцилле совершать омовение в одиночестве.
Холодная и чистая вода неглубокого ручья словно давала целительную силу, избавлявшую от недомогания. Тщательно ополоснувшись и вымыв голову, девушка поискала глазами Брендона. Не заметив его поблизости, она обсохла на солнце, а потом оделась.
Вернее, начала одеваться, и все шло хорошо, пока очередь не дошла до корсета. Присцилла порылась в одежде, уверенная, что он где-то здесь. Однако, не обнаружив его, девушка смирилась — не поднимать же шум из-за такой интимной детали туалета. Несколько удивленная тем, что ей удалось застегнуть платье и без корсета, Присцилла поднялась на вершину холма.
Брендон растирал мулов, водя по их лоснящимся бокам куском мешковины. Животные между тем жевали зерно из своих торб.
— Простите, но дело в том, что я не нахожу… — начала Присцилла, приблизившись.
— Что это вам в голову взбрело, мисс Уиллз? — вскричал он, обернувшись. — Почему вы не позвали меня? Я же сказал: на ногу еще рано наступать.
— С ногой все в порядке. Немного неприятно, и только. Он смотрел на нее так, словно хотел взглядом обратить в камень.
— Мне очень неловко отрывать вас от этого занятия, но я не нашла среди своих вещей… э-э… корсета.
Она с огромным усилием произнесла это слово при мужчине, хотя тот всю ночь выполнял при ней роль сиделки.
— И не найдете. — Брендон вернулся к своему занятию. — Я выбросил это идиотское приспособление. Техасское лето — не лучшее время для того, чтобы сдавливать себе бока железом. Вы давно бы это поняли, если бы были столь же рассудительны, сколь и скромны.
— Мое нижнее белье не имеет к вам ни малейшего отношения, мистер Траск! — вспылила Присцилла. — Будь вы столь же рассудительны, сколь бесцеремонны, вы давно поняли бы это. Я требую вернуть мне корсет! Пока вы не сделаете этого, я не двинусь с места.
— Допустим, я бесцеремонный тип, но вы зато особа упрямая, как десять ослиц, — огрызнулся он, отбрасывая мешковину. — Господи Иисусе, и когда только я…
