Присцилла в ужасе уставилась на свою ногу. Крупная дрожь била ее, но она пыталась удержаться на локтях, хотя чувствовала дурноту и все усиливающуюся слабость. Стараясь не смотреть на ее мертвенно-белое лицо, Брендон раздвинул девушке ноги еще шире и наклонился.
— Боже мой, Боже мой! — простонала она не столько от боли, сколько от стыда.
— Да помолчи ты, безмозглая пуританка! — грубо крикнул он. — Это не имеет ничего общего с… с тем, о чем ты думаешь!
Присцилла была не в состоянии даже подумать о том, на что это он намекает, но новое прикосновение его рта странным образом оживило и приободрило ее. Ощущение оказалось болезненным, но и сладостным, пробуждало смутные, усиленные лихорадкой чувства. Снова и снова он сплевывал отравленную кровь, снова и снова приникал к ранке, словно хотел высосать через нее самую душу Присциллы. Она давно уже рухнула без сил на жесткую землю и ничего не видела, но в горячечных мечтах загорелые пальцы стискивали ее плоть, двигались губы Брендона, и она ощущала его дыхание вблизи самого интимного места.
Невольный стон наслаждения вырвался у нее.
— Все в порядке, осталось совсем недолго. — Успокаивающий голос проник в затуманенный рассудок.
Чуть позже Брендон оторвал оборку от нижней юбки и замотал ранку — не слишком туго, чтобы не нарушить кровообращения, и подложил под повязку льняной валик.
Оказав первую помощь, он опустил юбки Присциллы и поднял девушку мягким рывком, придерживая за талию. Едва держась на ногах от слабости, она обвила рукой его шею.
— Что же теперь будет? — робко спросила Присцилла.
— Это зависит от того, как ты отреагируешь на яд. — Брендон обвел злополучные мескитовые заросли неодобрительным взглядом. — Ты совершенно напрасно побежала, Присцилла. Это заставило твое сердце быстрее биться, ускорило кровообращение, а вместе с тем и всасывание яда. Дьявольщина! Ничего хуже ты и придумать не могла!
— Я не… не знала…
— Вот-вот, именно в этом и состоят два главных твоих недостатка. Ты никогда не думаешь, а к тому же не знаешь ничего о стране, где собираешься жить! У этого Эгана, должно быть, не все дома, если он нашел настолько неподходящую невесту. Да, похоже, ты просто решила покончить с собой!
Он усадил ее в тени дуба и отвернулся.
— Брендон!…
— Что еще?
— У меня кружится голова.
— Главное, не паникуй, — уже гораздо мягче бросил он. — Я сделаю тебе компресс из табачной жвачки. Потерпи, я сейчас вернусь.
— Брендон! Он обернулся.
— Если… если со мной что-нибудь случится… знай: я всей душой благодарна тебе за заботу.
