Боль полоснула девушку, но она ускорила шаг, едва успевая уклоняться от веток, норовящих хлестнуть по лицу. Сердце неистово колотилось, от ужаса перехватило дыхание, в висках стучало, но она думала лишь об упреках, которые обрушит на нее в лагере разгневанный проводник. Он ее в порошок сотрет! Назовет круглой дурой и еще раз напомнит, что таким не место в Техасе.
Девушка, не помня себя от страха, почти столкнулась с Брендоном.
— Что случилось?
— Зм-мея! Грем-мучая! — заикаясь, пробормотала она. — Там такое сух-хое дерево…
Она чуть не до крови закусила губу, чтобы удержаться от слез, и несколько раз ткнула пальцем в сторону мескитовых зарослей.
— Я же говорил! — Брендон слегка отстранил ее. — Разве я не говорил, чтобы вы не отходили далеко?
— Пожалуйста, не сердитесь!
— Ну хорошо, хорошо, — сразу уступил он, видя, как сильно она напугана. — Просто впредь ведите себя разумно, а сейчас все уже позади…
— Нет, не все, — прошептала она, вся дрожа, и вдруг обмякла в его руках. — Она меня укусила…
— Господи Иисусе!
Брендон торопливо опустил девушку на землю и приподнял подол платья. Чулки были целы, и ему не удалось ничего разглядеть.
— Я ничего не вижу.
— Выше… — прошептала Присцилла. Она так дрожала, что едва могла говорить.
Заставив ее лечь навзничь, он поднял подол выше колён.
— По-прежнему ничего не вижу. — Осмотрев бедра, Брендон пожал плечами. — Вы уверены, что змея укусила вас? Возможно, от страха…
— Выше! — воскликнула она, покраснев до корней волос. — Укус очень высоко.
— Дьявольщина!
На этот раз он отбросил церемонии и, задрав подол до самого пояса, широко раздвинул ей ноги. Только тогда ему бросились в глаза два аккуратных отверстия па панталонах у самого паха.
Одним сильным рывком Брендон разорвал белье до сгиба ноги, почти обнажив ее. Присцилла слабо забилась, инстинктивно пытаясь вырваться и отползти.
— Только попробуй! — прорычал Брендон, мягким толчком уложив ее. — Твоя проклятая добродетель и без того обходится нам слишком дорого!
Он выхватил нож из притороченных к поясу кожаных ножен, обтер его рубахой и зажег спичку. Пока она не прогорела, он держал лезвие над огоньком, почти незаметным в свете солнца.
— Я видел, как мексиканцы проделывали такое, но не с белой женщиной, разумеется. Будем надеяться, что это поможет.
— Что вы… что вы собираетесь делать?
— Рассечь место укуса и высосать яд.
И, не колеблясь, он сделал два коротких движения. Присцилла почти не ощутила боли там, где и так уже все горело, но на месте укуса сразу обозначился кровавый крестообразный разрез.
