У нес был обиженный и трогательно беззащитный вид.
— Ну, как дела? — мягко спросил он.
— Я… — прошептала Присцилла, и ресницы ее опустились, — у меня неприличный вид…
Брендон посмотрел туда, где под судорожно сжатыми пальцами виднелись округлости грудей, открытых корсетом чуть не до самых сосков, и кивнул, скрывая улыбку:
— Да уж, в таком наряде приличного мало.
Приняв его слова за упрек, Присцилла закусила губу, и глаза ее снова наполнились слезами.
— Я не просто так гуляла там! Мне захотелось пить, и я… — Она запнулась, борясь с подступающими рыданиями.
Забыв все свои благие намерения, Брендон привлек ее к себе и погрузил пальцы в ее густые волосы.
— Ты ни в чем не виновата, — пробормотал он так же мягко, чувствуя неодолимое желание защитить ее, ободрить и утешить. — Я говорил резко лишь для того, чтобы ты собралась в тот опасный момент.
И вот тогда, как это обычно и случается, хлынули слезы. Стекая со щек, они падали на пальцы Брендона, нежно приподнимавшего подбородок Присциллы. А потом она уткнулась ему в плечо и зарыдала, содрогаясь и громко всхлипывая, словно хотела выплакать всю свою недавнюю обиду. Эти горькие рыдания проникли в тайный уголок его души, куда, как он считал, дверь давным-давно заперта и опечатана. Не находя слов утешения, Брендон молча слушал горестные всхлипывания и чувствовал, как слезы увлажняют его рубашку.
— Не думаю, что они станут преследовать нас, — наконец проговорил он. — Без главаря шайка обычно распадается. Ну а когда мы доберемся до ранчо, ты и вовсе будешь в полной безопасности. У Эгана, говорят, целая армия. Никто не посмеет угрожать тебе.
Присцилла только теснее прижалась к нему.
— Черт возьми, с Хеннесси тебе было бы куда спокойнее! Он знал в этих местах каждый куст. Будь он твоим провожатым, эти мерзавцы не посмели бы приблизиться к тебе. Скорее всего они знали его в лицо.
Брендон отвел со щеки девушки влажную прядь шелковистых волос и отметил, как нежна ее кожа и как грациозен изгиб шеи. Ощутив желание, он тотчас испытал презрение к себе за эту недостойную мужчины слабость.
— А знаешь, ты совсем неплохо держалась в таких обстоятельствах. Не билась в истерике, не звала на помощь… словом, дала мне возможность во всем разобраться. Ты даже не показала им, что мы вместе, и это мне здорово помогло. Я горжусь тобой.
— Гордитесь мной? — Изумленная Присцилла подняла залитое слезами лицо.
— Ну да.
Она снова уткнулась ему в плечо, но уже перестала так содрогаться от рыданий, и Брендон понял, что нашел нужные слова.
