Между тем Траска волокли вверх по склону холма, по неровной, покрытой колючками и камнями земле. Стюарт решил, что для начала с этого парня хватит, и, когда на гребне Мае Хардинг обернулся, подал ему знак. Верховые тотчас остановили лошадей. Мае перебросил веревку помощнику и спустился вниз.
— Посадите его на свободную лошадь, — бросил Стюарт. — Потом поезжайте вперед и дожидайтесь нас в Эхо-Спрингс.
Он и Мае обменялись взглядами. Едва заметная усмешка тронула губы Хардинга, ибо он прекрасно понял намерение хозяина: «Делайте с ним все, что хотите, но только не у нее на глазах».
— Как скажете, босс, мое дело маленькое. Присцилла с облегчением вздохнула, когда Брендона подсадили на спину лошади. Плечи его поникли, он повесил голову, но все же держался. Вскоре все три всадника исчезли из виду, скрывшись за гребнем холма. Стюарт повернулся к Присцилле и улыбнулся.
— Наверное, нам следовало поехать с ними, — нерешительно начала она, и Стюарта покоробило, что девчонка проявляет такое участие к судьбе какого-то бродяги. — Думаю, суд состоится очень скоро. Я могу быть свидетелем…
На этот раз он с трудом удержался, чтобы не влепить ей пощечину.
— Почему ты так беспокоишься о нем, Присцилла? Допустим, его оправдают. Ну и что? Какую жизнь ты вела бы с ним?
— Наши отношения здесь совершенно ни при чем. Траск спас мне жизнь, и я обязана отплатить ему добром.
Вид у нее при этом был такой, словно она готова хоть пешком следовать за ковбоем. Костяшки пальцев, сжимающих одеяло, побелели. Не сдержав раздражения, Стюарт рванул ее за руку:
— Одевайся!
Вначале ему показалось, будто она не вполне осознает происходящее. Стюарт опасался истерики или обморока, однако Присцилла овладела собой и даже вздернула подбородок.
— Отвернись, пожалуйста!
— Нет уж, дорогая моя, я не собираюсь отворачиваться, когда одевается моя законная жена. Тебя ничуть не смущало, что твоими голыми ногами любуется дюжина мужчин, а уж с Траском валялась в кустах как шлюха… — Он замолчал и глубоко вздохнул. — Пойми, Присцилла, ты не его жена, а моя. Это он должен отворачиваться в таких случаях, он и все остальные, а не я. Я проявляю к тебе терпение, памятуя о том, через что ты прошла, но возьмись же за ум!
Присцилла выслушала отповедь молча, впившись ногтями в ладони, чтобы не закричать. Она заслужила, заслужила все это!
Оставалось только проиграть с достоинством. Девушка расправила плечи, проглотила комок в горле и выпустила из рук одеяло. Не глядя на Стюарта, она прошла к обломку плитняка, на котором были сложены ее вещи, и начала одеваться. Руки ее дрожали.
