— Мы делаем кино о стройотрядах, — начала объяснять помреж, убирая пальцем табачные крошки с губы.
— Художественное? — поинтересовался кто-то из математиков.
— Документальное. Нам вас рекомендовали… — Кто рекомендовал, она не уточнила. — Ваш отряд называется «Пифагор»? Хорошее название, подойдет. Значит, завтра и начнем. С утра. Просьба не наряжаться, и вообще, марафет не наводить. Вы нужны нам именно такие, как сейчас. Понятно?
Помреж обращалась со студентами, как со своими подчиненными. Не удосужилась даже поинтересоваться, желают ли они, собственно говоря, участвовать в затее киношников.
Впрочем, студенты были совсем не против. Сняться в кино? Почему бы нет. Разнообразие, какое-никакое, к тому же, обещали заплатить, а рубль, он никогда лишним не бывает.
3
Перед съемкой Георгич собрал студентов. Объяснил задачу.
— … Запомните два главных правила. Первое: не пытаться играть, изображать что-то. Делайте все, как всегда. Второе: не смотреть в камеру. Кто будет таращиться в объектив — получит от Аллочки по лбу.
Помреж сделала страшное лицо: пощады не ждите.
Оказалось, это чертовски трудно, «не замечать» камеру. И не пытаться актерствовать. Несмотря на грозное предупреждение, «пифагорейцы», нет-нет, оглядывались на оператора, делали умные лица, или изображали ненатуральные улыбки, слишком картинно размахивали лопатами. Аллочка подбегала, кричала на нерадивых «актеров», грозила кулаком, ругалась матом:
— Стоп!..! Куда смотришь!! А ты?! Убери сейчас же с лица улыбку идиотскую. И ты, тоже. Вы что, нарочно… мать! Сколько можно повторять: делайте все, как обычною. Нечего… клоунов из себя корчить!
Георгич не вмешивался, сидел в тенечке, под зонтиком, насвистывал что-то, барабанил пальцами по колену. Знал старый кинематографический волк: привыкнут — перестанут обращать внимание на оператора с камерой, а пока пусть им Аллочка мозги вправит.
Оператор Алик не торопился пускать камеру, дабы не расходовать понапрасну пленку, примеривался с разных ракурсов, ждал команды Георгича.
Во второй половине дня, когда жара достигла пика, когда все живое благоразумно попряталось от солнца по щелям и норам, когда строители, устроившись под навесом, предавались фиесте (по-восточному — кейфовали, а по-русски — гоняли лодыря), подъехал и разгрузился самосвал с горячим асфальтом. Нашел, гад, время! Пришлось студентам взяться за лопаты и идти туда, где и вовсе сущий ад — и сверху жарит, и снизу. Тут-то им стало не до кино, чем немедленно воспользовался Георгич, дав Алику команду снимать.
