Прогулка обычного благотворного действия не возымела. В НИИ я вошёл, так и не отделавшись от тлетворной хандры.
* * *
Не покинула она меня и, когда мы с Анатолием, ведущим программистом проекта, переступили порог приёмной в городской Думе. Навстречу нам поднялась Истра.
— Три раза уже спрашивал, — сообщила она, хмуря тонкие брови. — На председателя Комитета Образования наорал. Носом ткнул, где сокрыты средства, которые планировали пустить на учебный космосимулятор. Тот едва ноги унёс.
— Но заначку-то верно вычислил? — осведомился Толя, всегда доверявший только цифрам.
— Вернее не бывает. — Истра с трудом подавила смешок.
— Тогда не мути воду! Аналитика в порядке, стало быть, в порядке и наш Проша.
— Прохор Прохорович, — Истра тронула сенсорную панель селекторного визуализатора — Никешин и Крутиков здесь.
— Пусть заходят, — тут же отозвались из кабинета.
В роли секретаря городского главы свою жену я всё ещё видеть не привык. Не привык, и что величает она меня здесь отстранённо, по фамилии, словно не отмечали мы с ней недавно серебряную свадьбу. Постучавшись, мы с Анатолием прошли в просторный кабинет.
За большим столом сидел благообразный мужчина в годах — седой, пышноволосый, с высоким лбом, кожей чуть тронутой бронзовым загаром. Глаза пронзительные, сине-серые. Харизматичен, но располагает и внушает доверие. Проша имел ту внешность, под которую старались подогнать образ своих заказчиков имиджмейкеры всех времён и народов.
— Ждал, ждал! — Прохор Прохорович блеснул крупными зубами.
— Были кое-какие уточнения, — объяснил опоздание Анатолий и, не глядя на хозяина кабинета, направился к стене за его спиной. Открытые щиты явили миру оборудование всех возможных конфигураций. Датчики сверкали, фиксируя острейшие реакции. Судя по всему, мэр нуждался в моральной поддержке.
Я уселся в кресло напротив и доброжелательно осклабился.
— Значит, дожили до светлого дня?
— Вот только перед рассветом вы мне устроили такие тёмные времена, что выть хотелось! — Сразу накинулся на меня Прохор. — Абстрактное мышление в той или иной степени свойственно всем представителям рода человеческого. А вы лишили меня этой способности.
— Ничего мы тебя не лишали, — огрызнулся я. Устал отбиваться от его наскоков. — По структуре и возможностям ты ничем не отличаешься от обычного человеческого мозга. Наш коллектив сработала на ять. За чужие решения мы ответственности не несём.
— Знаю, — отступил Прохор Прохорович. — Извините, нервы.
