— Конечно, нет.
— Или общаться с такими людьми, как мама и Сеймур Эттербери?
— Нет.
— У вас не было дядюшки, который разъезжал только на «пирс-эрроу»?
— Нет, — сказал Янк.
— Вы сын хороших, порядочных людей, им всегда надо было зарабатывать себе на жизнь. Ваш отец преподавал в каком-то захолустном колледже, я даже не слышала, что такой существует.
— Шейла, ты в самом деле…
— Мама, он понимает, что я куда-то веду этот разговор, — сказала Шейла. — И если ты не будешь мешать, я доберусь куда нужно. Дело вот в чем, мистер Лукас. У моей матери — у этой обаятельной, красивой, прекрасно воспитанной женщины… как, по-вашему, какая у нее была жизнь? Легкая?
— Вы сами мне подсказываете. Должно быть, нелегкая. Но ваша правда, я бы полагал, что жизнь ее баловала.
— Мистер Лукас прав, — сказала миссис Эттербери. — Он же почувствовал, как Сей любит свою работу.
— Ну, это более или менее очевидно. Такой богач, как Сеймур, не жил бы здесь, если бы ему не нравилось то, чем он занят.
— Нравится — не то слово. Любит! Мистер Лукас понял, что Сеймур любит свою работу.
— Миссис Данем, кажется, вспомнила старый спор, будто понять богатых людей могут только богатые.
— Вовсе нет. Лакеи понимают богатых людей. Адам Фелпс понимает Сеймура. А мистер Лукас совершенно сторонний человек. Сеймур никогда не раскроется перед мистером Лукасом. Он и с Адамом Фелпсом не откровенничает, но их связывает нечто вроде дружбы, основанной на взаимном уважении и многолетней совместной работе.
— Не говоря о том, что Фелпс забил гол в ворота йельской команды, — сказал Янк.
— Иронизируете, но зря. Этим Адам действительно ближе Сеймуру! Вам такой близости не достичь. И все равно Сеймур никогда, никогда не заговорит с ним об интимных, личных делах. Понимаете? Никогда. Он даже не знает, с чего такие разговоры начинаются.
— Они понимают друг друга, и этого достаточно. Зачем требовать между ними еще большей близости? У Адама Фелпса своя жизнь, у Сея — своя, — сказала миссис Эттербери.
— Дело не в этом, мама. Я говорю, что мистер Лукас никогда не поймет таких людей, как ты и Сеймур. Он уверяет, будто ему стоит только захотеть, а я говорю: неправда. Неправда.
— Миссис Данем дает мне урок смирения, — сказал Янк.
— Вам это, наверно, не помешает, — сказала Шейла. — Вы играете в теннис?
— Давно не играл.
— Я тоже. Хотите, сыграем? Туфли и носки у нас есть.
— Спасибо, но рановато после ленча, — сказал Янк.
— Ну, давайте еще чем-нибудь займемся. Надо же вас как-то использовать.
