– Знаешь, что тебе нужно? Эротический сон. Может, этой ночью тебе приснится, как я милуюсь с Джоуной Тристом в центральном круге футбольного поля. Тогда ты полностью позабудешь свой кошмар.
– Б-р-р. Это звучит как кошмар, – пытаюсь я пошутить, но внутренности у меня скрутило узлом, и я чувствую, как с каждой секундой он затягивается все туже. – Плюс Джоуна Твист достиг потолка в седьмом классе. С тех пор скатывается все ниже. – Я вздыхаю. – Так грустно. Какой у него был потенциал.
– Каждому свое, – говорит Райна, пожимая плечами с пренебрежением, которое могут позволить себе только настоящие красавицы. Она вытягивается передо мной, и несколько парней, которых я не знаю, не могут оторвать от нее глаз. Отворачиваются, лишь когда она смотрит на них. – Памятник Штерну открывают на следующей неделе.
Желудок у меня уходит в пятки и тянет за собой сердце. «Точно», – бормочу я.
– Это какой-то еврейский ритуал, который проводят на кладбище. Все приходят, и говорят молитвы, и…
– Я знаю, что это, – излишне резко обрываю я ее.
Райна не реагирует.
– Так ты собираешься пойти? Я хочу сказать, я знаю, это странно, потому что… – Она замолкает.
– Можешь договаривать, Райн.
Райна вздыхает.
– Из-за твоей матери.
– Я думаю, мне пора работать. – Горло у меня сдавлено, слова еле прорываются наружу, словно им приходится пролезать сквозь узкую щель. После похорон я не видела родителей Штерна. Не хотела видеть, как они смотрят на меня, потому что я дочь моей матери. Они винят меня. Я знаю, что винят.
Райна кивает, но определенно сомневается, что я хочу прервать разговор по этой причине.
– Да, конечно. Работа… это важно.
Я проверяю время по мобильнику. 16:30. Короткий вздох облегчения.
– Разумеется, – говорю я. – Но она уже закончилась. Пора домой.
– Хочешь, пойдем ко мне и посмотрим кино? Или приготовим сандей? По старинному рецепту? – Она забрасывает большую холщовую сумку на плечо.
Я обнимаю ее, потому что она по-прежнему моя самая близкая (живая) подруга.
– Не могу. Пообещала отцу, что сделаю для него кое-какую работенку. Предстоит разгребать дерьмо в Городе призраков.
– Печально, – говорит она. Бросает последний злобный взгляд на Кассиди и ее окружение. – Хочешь, чтобы я пошла с тобой?
– Хочу, но тебе нельзя. – Я поднимаю с земли и закидываю на плечи ранец для книг. – Папа не разрешает никого приводить, когда его нет, и он еще злится на меня за то, что я рано ушла с вечеринки, никому ничего не сказав. – Я отвожу глаза, боясь, что она уличит меня во лжи. – Позвонить тебе позже?
