Тарн вздохнула:
— Вы действительно не сдаетесь.
Его большие глаза сверкнули.
— Вам лучше в это поверить. И в то же время, пожалуйста, поймите, вам нечего опасаться.
— И как же вы представляете себе это свидание?
— Думаю, мы можем пойти в театр. У меня есть билеты на премьеру пьесы Ланса Криктона.
Ее глаза засияли.
— Боюсь, от такого предложения невозможно отказаться. Я видела его «Плату добром» на Бродвее, и мне очень понравилось.
— Надеюсь, вы скажете ему это лично.
Тарн охнула:
— Я смогу с ним познакомиться? Вы серьезно?
— Это легко устроить.
Она задумалась, потом огорченно покачала головой:
— Перспектива посмотреть пьесу заманчива. А знакомство с Лансом Криктоном вскружит мне голову.
Каз улыбнулся:
— Вскружить вам голову не так-то легко.
Он допил кофе и встал.
— Вы уходите? — невольно вырвалось у Тарн.
— Именно этого вы хотели всего несколько минут назад, если помните. Я получил то, за чем пришел, и ухожу. Так разумнее и, вероятно, безопаснее. Надеюсь, мне не надо объяснять почему?
В комнате вдруг возникло странное напряжение. У Тарн по коже побежали мурашки. И почему-то перехватило дыхание.
Она медленно поднялась:
— Я… я провожу вас.
— Хорошо. — У двери Каз обернулся и странно посмотрел на нее. — Если бы вы попросили меня остаться, я бы остался. — Его голос звучал мягко, но глаза задавали вопрос, на который Тарн, к своему ужасу, не могла найти ответ. — Я свяжусь с вами. — Каз поднес к лицу прядь ее волос. — Яблоки и ваниль.
И ушел.
Тарн, дрожа, прислонилась к закрывшейся двери. «Боже, — подумала она, — я действительно ощутила желание. Не стыдно ли?»
Тарн прибралась, как будто весь вечер провела одна. Она расскажет Делле, что Каз приходил. Но со временем. Сначала надо разобраться в себе.
В спальне девушка сняла халат, взяла ночную рубашку. И вдруг уронила ее на пол и легла в постель нагая.
Еще ни один мужчина не действовал на нее так. Ей нравилось ходить на свидания, нравилось, когда мужчины обнимали и целовали ее, и только. А потом — никакого сожаления.
Но при этом Тарн не сомневалась, что мистер Тот Самый терпеливо ждет ее где-то.
Конечно, Каз Брэндон не мог быть Тем Самым ни для одной женщины. Кроме, возможно, Джинни Фрезер. Делла говорит, они очень подходят друг другу. Еще одна чета знаменитостей, улыбающихся в фотокамеры.
— Добро пожаловать в объятия друг друга, — проговорила Тарн, повернулась на живот и обняла подушку. — А я, когда все закончится, вернусь к своей работе.
И тут она вспомнила о Лансе Криктоне, одном из самых популярных драматургов. Он не любил быть в центре внимания, считал, что за него должны говорить его пьесы.
