— Странно, не верится, что среди стольких людей никто не знал.
— Они и дорогу не знали, и вообще никогда не слышали про Вали да Эгуа.
— Не может быть! — воскликнул Мануэл Рату.
Гость подробно передал разговор в трактире, рассказал про старика, который родился и прожил всю жизнь в этих местах, но никогда не слышал о Вали да Эгуа.
— Просто не верится, — сказал Мануэл Рату.
Попросив немного подождать, пока он принесет еще одну скамью, Мануэл направился к внутренней двери.
— Товарищ, — окликнул его гость, — можешь мне принести попить?
Мануэл Рату обернулся, глянул на промокшего и дрожащего от холода незнакомца и не стал задавать вопросов.
— Сейчас принесу.
Из соседней комнаты донесся шепот, и вышел хозяин со скамьей и с кувшином. Следом вошла дочь, неся мокрую глиняную кружку. Она легко покачивала усердно причесанной головкой и всем своим видом показывала: «Правда, я хороша? Я уже девушка». И впрямь она уже не казалась той девочкой-подростком, какой он ее увидел чуть раньше, в выцветшем, залатанном платье, слишком просторном для нее.
Гость выпил две кружки воды, девушка смотрела и улыбалась Вошла женщина с половиной большого кукурузного хлеба. Мануэл Рату усадил гостя на скамью в углу у почернелой стены, рядом с остывшим очагом.
— Знаешь, — сказал он жене, взяв протянутый ею хлеб, — там внизу никто не мог показать ему дорогу сюда и даже не слышал о наших местах.
— Не может быть!
— Серьезно, — настаивал Мануэл. — Самому не верится, но это так.
Женщина промолчала. Вдруг черные глаза сверкнули, лицо оживилось, и она почти крикнула:
— Корпорация!
«Ясно», — выражало веселое и умное личико девочки, сейчас особенно похожей на мать. Мануэл Рату утвердительно кивнул головой:
— Да, точно.
И, передав гостю хлеб и нож, он в нескольких словах объяснил, что члены Корпорации заставляют рубить в долине сосны, платя ничтожно мало. И поэтому люди с подозрением относятся ко всем посторонним. Вот почему ему не хотели показать дорогу. А Зе Кавалинью знал, что кто-то должен разыскивать Мануэла Рату. «Вот что такое визитная карточка Корпорации, — подумал гость, вспомнив вырубку и слова Кавалинью: «Это очень интересная история».
Гость отрезал ломоть и ел его молча, с жадностью, поглядывая на нож и на свой кусок хлеба. Хозяин стоял и, не говоря нм слова, внимательно рассматривал гостя, весь вид которого говорил о крайней усталости.
— Ешь, ешь, — сказал Рату.
