— Послушай, товарищ, — сказал наконец Маркиш, внимательно глядя из-под очков. — Ты умеешь читать?
Жозе кивнул:
— Немного.
— Сколько лет ты в партии?
— Около года.
— Вот видишь, — произнес плотник. — Так почему же ты не прислушаешься к мнению более опытных и ответственных товарищей с большим партийным стажем?
Ответа ждали все. Жозе Сагарра пожал плечами. Думали, что он не станет отвечать, но вдруг он поднял худое веснушчатое лицо с неожиданно синими и чистыми глазами.
— Хорошо, пусть решает Центральный Комитет.
И так как товарищи не поняли, что он этим хотел сказать, он повторил: «Пусть решает Центральный Комитет», и по тому, как он это говорил, было ясно, что он ничего не будет делать до решения центра, но если Центральный Комитет выступит против его мнения, то он подчинится.
Сегодня районный комитет собрался снова, и Маркиш с трудом верил тому, что передавал Важ. Секретариат поддержал Жозе Сагарру, а не резолюцию районного комитета. И более того, основываясь на опыте различных районов, секретариат считал, что следовало не только сохранять сбор поденщиков на площади, но и приложить усилия, чтобы превратить его в орудие борьбы сельхозрабочих. Он рекомендовал образовать на каждой площади комиссии, выбранные трудящимися, которые должны договариваться с хозяевами и управляющими об условиях труда.
В одной из статей раскритиковали районный комитет за слабую работу в деревне, за незнание насущных нужд сельскохозяйственных рабочих, за легковесность решений и бюрократизм.
— Комиссии только разбередят народ, — сказал побледневший Маркиш.
— Люди не готовы к этому, — заметил Витор, пуская дым. — Я не убежден, что такие комиссии смогут превратиться в нечто прогрессивное.
Сезариу, улыбаясь, сказал:
— Делайте как указывают товарищи. Нам еще многому нужно учиться.
Афонсу расстроился. Решение сверху было достаточно обоснованным, хотя он и сомневался в его практическом успехе. Но трудно сразу изменить мнение, которое ты так защищал. Критика в адрес районного комитета неприятно удивила его, тогда как остальные не придали ей значения. Лицо Маркиша выражало неудовольствие, и в какой-то мере Афонсу разделял его: ведь Маркиш давно а партии и много лет провел в тюрьмах. Важ продолжал: у него были указания поговорить непосредственно с Жозе Сагаррой. Услышав это, Маркиш откровенно засмеялся. Важ повернулся и пристально посмотрел на него. Маркиш перестал смеяться, но выдержал взгляд Важа. Перед тем как перейти к следующему вопросу, он добавил:
