Томас вернулся в их комнату, поискал Дерека, тот сидел в стенном шкафу, с закрытой дверью, и ревел. Подошли две или три нянечки, начали ласково говорить с Дереком, но он никак не хотел выходить из стенного шкафа. Им пришлось долго говорить с ним, прежде чем он вышел, но и тогда продолжал плакать, поэтому какое-то время спустя они решили Дать-ему-что-то. Иногда, когда ты болеешь, скажем, гриппом, нянечки просят тебя Принять-что-то. Речь идет о таблетке той или иной формы, того или иного цвета, большой или маленькой. Но если они говорили Дать-что-то, то имели в виду иглу, а вот это было гораздо хуже. Томасу никогда не Давали-что-то, потому что он всегда вел себя хорошо. А вот Дерек, обычно милый, иной раз сильно расстраивался из-за того, что он не такой, как все, плакал, не в силах остановиться, даже бил себя, и по лицу тоже, бил до крови и все равно не мог остановиться, поэтому им приходилось Дать-ему-что-то. Дерек никогда не бил кого-то еще, он был милый, но Ради-его- собственного-блага иногда его следовало успокоить или даже заставить заснуть, как случилось в тот день, когда Мэри, дебилка высокого уровня, назвала его имбецилом.
Когда Дерека уложили спать, одна из нянечек, Кэти, села рядом с Томасом за рабочий стол. Томасу Кэти нравилась. Она была старше Джулии, но не такая старая, как матери других обитателей Дома. Она была красивая. Не такая красивая, как Джулия, но красивая, с приятным голосом и глазами, в которые он не боялся заглянуть. Она взяла руку Томаса в свои и спросила, в порядке ли он. Он ответил, что да, но на самом деле это было не так, о чем она, конечно, знала. Они поговорили. Это помогало. Общение.
Она рассказала ему о Мэри, он все понял, и это тоже помогло.
— Она раздражена, Томас. Какое-то время жила не в интернате, в доме-на-полпути, даже работала, сама зарабатывала деньги. Она очень старалась, но ничего не вышло, у нее возникало слишком много проблем, поэтому ей пришлось вновь вернуться в интернат. Думаю, она сожалеет о том, что так обошлась с Дереком. Просто она очень разочарована, и ей необходимо хоть над кем почувствовать собственное превосходство.
— Я… тоже… когда-то жил не в интернате, — промямлил Томас.
— Я знаю, что жил, сладенький.
— С моим отцом. Потом с моей сестрой. И Бобби.
— Тебе тут нравится?
— Кое-что… пугает меня. Но, когда я был с Джулией и Бобби… мне это нравилось.
На кровати Дерек уже похрапывал.
День катился к вечеру. Небо почернело, приближалась неминуемая гроза. Комната куталась в тенях. Горела только настольная лампа. В ее свете лицо Кэти выглядело таким красивым. Кожа напоминала атлас персикового цвета. Он знал, что такое атлас. Джулия однажды надевала атласное платье.
