— Но только одежду, которая была на мне, я раньше не видел.
Джулия моргнула.
— Простите?
— Это была не та одежда, в которой я пришел в себя в проулке двумя днями раньше, и не та, которую я купил в торговом центре утром в четверг.
— Так чья это была одежда? — спросил Бобби.
— Скорее всего, моя, потому что она слишком хорошо сидела на мне, чтобы принадлежать кому-то еще. Сидела идеально. И туфли подходили идеально. Я не мог снять эту одежду с кого-то еще. Одежда с чужого плеча не могла так подойти.
Бобби соскользнул со стола, заходил по кабинету.
— Что же вы такое говорите? Получается, что вы покинули мотель в одних трусах, зашли в какой-то магазин, купили одежду, и никто не возмутился вашим аморальным поведением, никто ничего вам не сказал?
Поллард покачал головой:
— Я не знаю.
— Он мог одеться в своем номере, во сне, — предположил Клинт Карагиосис. — Потом пойти в магазин, купить другую одежду, переодеться.
— Но зачем ему это делать?
Клинт пожал плечами.
— Я лишь предлагаю возможное объяснение.
— Мистер Поллард, почему вы могли такое сделать? — спросил Бобби.
— Я не знаю. — Эти слова Поллард пускал в ход очень уж часто, похоже, ему надоело их повторять. — Не думаю, что я это сделал. Это объяснение… не кажется оно мне правдоподобным. Прежде всего, я заснул после восьми вечера. Я бы не успел снова подняться, одеться, выйти из мотеля и купить одежду до закрытия магазинов.
— Некоторые работают до десяти вечера, — заметил Клинт.
— Да, пожалуй, вероятность этого варианта слишком мала, — согласился Бобби.
— Я также не думаю, что каким-то образом сумел проникнуть в магазин после его закрытия. Не думаю, что я — вор.
— Мы знаем, что вы — не вор, — заверил его Бобби.
— Ничего такого мы не знаем, — резко возразила Джулия.
Они действительно ничего о нем не знали. Более того, если Поллард говорил правду, он сам ничего о себе не знал.
— Послушайте, купил он эту одежду или украл, значения не имеет, — продолжила Джулия. — Оба варианта я считаю неприемлемыми. Это уже чересчур — мужчина приходит в «К-Март» или куда-то еще в трусах, одевается, и все это во сне. Можно такое сделать и не проснуться? И при этом никому не дать повода усомниться в том, что он бодрствует? Я так не думаю. Конечно, я ничего не знаю о лунатизме, но, если мы соберем соответствующую информацию, готова спорить, выяснится, что такое невозможно.
— Разумеется, речь идет не только об одежде, — вставил Клинт.
— Не только, — подтвердил Поллард. — Когда я проснулся, на кровати стоял большой бумажный пакет, вроде тех, какие дают в супермаркетах, если тебя не устраивает пластиковый. Я заглянул в него, и в нем лежали… деньги. Много денег.
