Еще накануне там, у темного окна гостиницы, он понял, что негласный спор, затеянный им с русскими монтажниками, проигран. Монтажники, мастера и инженеры честно выполнили данное слово. Вот она, русская сила, которую он не знал и не понимал до сих пор. Теперь уже ясно, что будет он помогать или не будет, а молоты начнут давать звенья гусениц.
Осталась последняя ночь. На молоты уже назначены кузнецы, нагревальщики и другие рабочие. Вон возле молота номер шесть трудятся кузнецы Есин и Рауткин. Это они, может быть, уже завтра будут ковать звенья. Оба спокойны и очень внимательны к каждой мелочи: принимают оборудование прямо с монтажа. Фини на деле убедился, что на них можно положиться. В конце концов, они совсем не плохие парни.
Там же, у молота номер шесть, он заметил склонившихся над чем-то, вероятно, над чертежом, Соколову и Лещенко. Они не оборачивались в его сторону, но Фини чувствовал, что Лещенко и Соколова его видят. Конечно, они уверены, что он сейчас сядет в автомобиль и уедет, и им, возможно, это очень неприятно. Иначе и быть не может. Кем бы ни был человек, бросивший дело в самый трудный момент, он заслуживает презрения.
Консультант сошел с лестницы, решительно отворил дверь и, позвав шофера, велел ему уезжать. Потом вернулся в цех и пошел к молотам.
Лещенко стоял на том же месте. Он был высок и жилист, а за дни монтажа молотов стал как будто еще выше и жилистее. Под глазами у него, как и у Соколовой, лежали темные тени: бессонные ночи давали себя знать.
Увидев подошедшего Фини, он обернулся к нему и, с трудом подбирая английские слова, произнес:
— Вот вы кстати. У нас тут что-то форсунки капризничают.
Потом спохватился и добавил:
— Почему вы не уехали?..
Фини пожал плечами.
— Я думаю, сегодня мне ехать не надо.
Лещенко недоверчиво посмотрел ему прямо в глаза и вдруг вспыхнул, радостно схватил за руки и крепко пожал их. Этот жест оказался красноречивее всяких слов.
В третьем часу ночи в нагревательных печах начали полыхать белые огни. Пламя вырывалось из печей, облизывая острым языком чугунные заслонки.
Молоты, получившие пар, вливавший энергию в их стальные мускулы, вздыхали и урчали, как нетерпеливые молодцы, соскучившиеся по кувалде и наковальне.
Стоило взглянуть в этот час на Фини. Прежнего господина консультанта, сухого и равнодушного, строго соблюдавшего свой регламент, не было. Здесь, у молотов, стоял другой Фини. Лицо его и руки испачканы мазутом, галстук сброшен, ворот рубашки расстегнут. В зубах торчала недокуренная, потухшая сигара. Но вот что главное: он, как и монтажники, стоящие рядом с ним, улыбался. Как-то сама собой исчезла преграда, разделявшая его с этими людьми.
