И тогда в сверкающей полутьме открылась дверь, и вошел он.
Это был друг Баранникова, некто Александр Михайлов.
Никогда не встречал такого повелительного молодого человека.
Если Баранников был прирожденный воин Революции, то этот Михайлов – ее Робеспьер. Фанатик, но притом не пылкий, а холодно-рассудительный. И оттого страшный. Он абсолютно верил в то, что говорил.
На следующий день он устроил собрание в лесу…
Я стоял у дерева – возле двух ружей, прислоненных к высокой ели.
В лунной ночи, освещенные светом костра, резко выделялись фигуры Михайлова и Баранникова.
Михайлов держал речь:
– …Что мы здесь делаем? Только время теряем. Вы уже поняли, каков наш народ… Их в животных превратили, даже нет… животное в неволе о свободе мечтает, а это водоросли. Может быть, через сто лет проснутся. Нет, только окончательное убийство погонит вперед клячу нашей истории…
– А что значит «окончательное убийство»? – спросил я.
Баранников посмотрел на меня с презрением и промолчал.
Михайлов засмеялся:
– Окончательное – это убить царя. Вот тогда народ будет наш! Народ у нас каков? Одному велишь – трогай, и уже все за ним поехали! Только кучка героев перевернет нашу рабскую страну…
Баранников не успел ответить Михайлову, потому что вокруг все разом зашумело.
Вмиг наши ружья были захвачены. Дружно вспыхнули факелы. Нас окружили со всех сторон неслышно подкравшиеся крестьяне…
Когда нас вязали, кто-то сказал в толпе:
– Сразу понял – баре. Денег не брали, даром ковали… У, нехристи! Бунтовать нас упрашивали, стихи читали… Особенно этот – жиденыш! – И он показал на смуглого Баранникова.
Нас отвезли в волость, поместили в избе. Спасибо – развязали.
– Говорил тебе, Баранников, – горячился Михайлов, – уноси ноги! Но ты всех умнее!
Баранников только усмехнулся:
– Не кипятись, друг. Еще не вечер.
Ночью он разбудил:
– Пора…
Сломать решетку на окне оказалось для него парой пустяков.
Сломал, усмехнулся:
– Ничего толком не умеют – даже арестовать. Эх, Расея-матушка!
Бесшумно вылез из окна, мы – за ним.
Двое караульных – полусонные жандармы – торопливо, покорно отдали нам ружья.
Когда мы уходили, один из них на свое несчастье выхватил припрятанный под мундиром пистолет. Но прицелиться не успел – Баранников метнул нож. Несчастный с ножом в горле повалился на землю.
Целый час в непроглядной темноте шли по ночному лесу вслед за Баранниковым. Он вывел на дорогу. Втроем идти было опасно. Нас наверняка будут искать втроем. И мы разошлись…
