— Тихий-то он тихий, да кому надо — всё про него знают, — говорила одна. — Он доллары фальшивые рисует.
— Да нет, он рекетёр, — возражала другая. — С энтих, с лотошников деньги собирает.
— Нет, я точно знаю, — перебила товарок третья. — Он только с виду такой тихий да вежливый, а на самом деле — маньяк. Это он тех двоих зарубил топором, про которых сегодня по телевизору порказывали.
Егора просто смяла подобная безапелляционность. А милиционер слушал и усмехался. Егор стиснул зубы и полез в машину; по большому счету он был человек вполне законопослушный, и слушать невозможную болтовню досужих бабок было выше его сил, уж лучше ответить на несклько вопросов следователя из прокуратуры. Он забрался на заднее сиденье, старший лейтенант сел впереди, захлопнул дверцу и коротко бросил водителю:
— Поехали.
На заасфальтированных городских улицах уазик скакал и громыхал железом, словно на разбитом проселке. Егор трясся на заднем сиденье и беспокойно размышлял.
— И чего я сделал такого? — спросил Егор сам себя. И тут же сам себе ответил: — Ничего.
Мало ли, — зудел тоненький противный голосок внутри, — всякое бывает, как говорится: от сумы да от тюрьмы…
— Но меня-то не в тюрьму везут, — рассудительно возразил Егор своему внутреннему пискле.
Пока, — ехидно прибавил тот.
Егор приказал своему внутреннему голосу заткнуться и постарался думать о чем-нибудь другом, о чем-нибудь приятном, но мысли непослушно возвращались к одному и тому же. Он вспомнил, что некоторые из толкинистов рассказывали на воскресных сходках, что их вызывали в милицию, задавали разные вопросы — что да кто да как. Похоже было, что компетентные органы пытались установить какую-либо связь между двинутыми на Толкине фехтовальщиками на деревянных мечах и серией недавних убийств, произошедших в разных районах города; ходили слухи, будто все жертвы зарублены мечом. И Денис Брагин говорил, что его вызывали к следователю. Егор тогда еще отмахнулся досадливо: мол, милиция, по обыкновению, не знает где искать убийцу и потому хватает всех, кто под руку подвернется. Денис и фамилию следователя называл… не Копаев, нет, совсем другая фамилия… Белов! Впрочем, следователей-то много. Кажедся, теперь пришел черед Егору отвечать на глупые вопросы какого-то неначитанного милиционера.
Он нерешительно протянул руку и коснулся плеча сидевшего впереди старлея. Тот резко обернулся, взглянул на Егора исподлобья.
— Вы не знаете, зачем меня вызывает следователь Копаев? — спросил Егор, быстро отдернув пальцы от милицейсккого погона.
