Яблоко грело.
Всю дорогу до Москвы я ощущала его спокойную тяжесть. А в толпе, в вагоне метро, развлекалась, наблюдая, как вокруг меня все начинали инстинктивно облизываться и оглядываться по сторонам, ища источник этого волнительного духа.
Покончив с делами, стала искать достойное место. Не бродить же по бульвару с яблоком в руке? Его ещё укусить попробуй! Я пожалела, что не взяла с собой ножа. И не поленилась дойти до сада «Аквариум». Там, в глубине, в тенистой тишине, на старой садовой скамейке, я нашла, наконец, место, достойное для моего антоновского яблока. Села, с облегчением вытянув ноги, достала пакет…
В воротах сада, между тем, показалась компания, которая состояла из двух мирных московских старушек и пса.
Они привлекали внимание своей забавной похожестью. Низенькие, полные старушки, — они шли медленно, переваливаясь, как уточки на своих широко расставленных, натруженных и разбитых полиартритом ногах, — и пёс, — французский бульдог, который отличался от них разве что своей молодостью. Такой же крепкий и коротконогий, блестя молодецкой грудью и поигрывая бицепсами, он бежал впереди, с хозяйским видом поглядывая по сторонам.
Цвет у него был замечательный: болотно-рыжий, как у десантника. Только берета на башке не хватает.
Мне, впрочем, не было до них никакого дела. Я достала из сумки яблоко и широко раскрыла рот.
Пёс увидел меня. Сделал стойку, нюхнул воздух — и помчался в мою сторону. Я боязливо огляделась: может, он преследует кошку? Но в обозримом пространстве кошки не было, и вообще никого не было вокруг! Мне стало не по себе. «Мики, назад, Мики!» — вопили перепуганные старушки. Изо всех сил перебирая ногами, они трусили вслед за псом, который в несколько прыжков достиг скамейки и плюхнулся рядом со мной. Ну и рожа!
— Что тебе? — спросила, съёжившись под взглядом громадных выпученных глаз. Сейчас как тяпнет…
— Мня-мня-мня… — захныкал пёс. Он чмокнул, облизнулся, и, роняя слюни, уставился на яблоко. Я не верила своим глазам.
— Ты что? Яблоко хочешь?
— Мня! — радостно взвыл пёс.
Я с опаской протянула яблоко. Он хряпнул половинку и посмотрел на меня, сложив складочки на роже в самую умильную гримаску, которую можно вообразить на бульдожьей физиономии. Вежливый, собака… Я повернула фрукт другим боком.
Старушки, между тем, достигли цели.
— Простите, пожалуйста, простите! Господи, стыд-то какой! Что делать? Мики, безобразник!
Они суетились, не зная, как загладить вину.
