— Сказку! — закричали все. Вот чего у капитана было не отнять, так это дипломатической хитрости. Одной фразой он и добился расположения экипажа, и вынудил тетю Валю рассказать сказку. Прирожденный капитан!
Он и в покер никогда не проигрывал. И в шахматы, и в бильярд.
— Вы правда хотите сказку? — растерянно спросила тетя Валя.
— Правда, правда! — предвкушающе заорали все.
— Эх, ну ладно, что с вами делать, — сдалась тетя Валя. — Будет вам сказка.
— Ура! — закричало общество.
Посреди ликующей толпы Алеша гордо объяснял:
— Это я ее привез!
— Молоток! — бил его по плечу рядовой Гриценко.
— Молодец! — сказала Галя и чмокнула Алешу в щеку.
— Э, я тоже ее привез! — возмутился Дэн.
— Молодец! — сказала Галя и ему, но в щеку не чмокнула. Все утро Дэн ходил обиженный. Зато Гриценко потом целый день бил его по правому плечу, так, что вечером оно стало существенно ниже левого.
Шофер же Коля ничего не знал и молча вел свой грузовик в кильватере бронеаэродрома.
Маленький радист предчувствовал, что его не дождутся, и потому подслушивал под дверью. В штаб он, ясное дело, ничего не передал.
— Только я плохо помню… И могу все перепутать. И… ресурс у меня скоро заканчивается…
— Ничего! Ничего! Рассказывай! — кричали все.
— Ну ладно, — сказала бабушка, и радист услышал, как она заговорила совсем другим голосом. — Называется сказка[1] — Лал-Матха. Говорят, что жил в одном городе купец…
Говорят, что жил в одном городе купец. И была у него дочь — солнце на небесном своде красоты, месяц на небесном склоне изящества. Девушка эта содержала в себе все сокровища совершенств юности, ибо не вошла еще в свою опасную пору. Все — и родственники, и друзья — называли ее Лал-Матха, потому что она всегда носила на голове красную шапочку.
И еще была у купца молодая рабыня, лицо которой напоминало щит солнца, а нос походил на меч месяца, ресницы — как стрелы, и брови, изогнутые подобно луку. Сама эта рабыня, с душой испорченной и гнилой, как прошлогодняя слива, завидовала дочери купца и ждала только удобной минуты, чтобы ее погубить.
Однажды случилось так, что купцу пришлось уехать по торговым делам в Бенарес, и в это время напала на его мать, живущую за лесом, немочь, овладела ей хворь. Члены ее позеленели, как изумруд, а глаза помутнели, как пруд под дождем.
Поняла тогда рабыня, что настал подходящий час, пробило нужное время. Позвала она дочь купца и говорит:
— Здесь в корзинке лекарство для матери отца твоего, да смилуется над ней Аллах, а также горшок масла и пакоры. Отнеси это все ей, но помни, дорога через лес опасна, нигде не останавливайся и с волком не заговаривай.
