Опять же, и белозерцев жалко. Славная часть! Везде воевали: под Полтавой, у Бородино, под Лейпцигом, на Малаховом кургане в Крымской войне. Зачем же их позорить?
Белозерский полк квартировал в Праге, у Зомбковской заставы. Пока добирались туда, Лыков спросил у своего помощника:
— Егор Саввич, вы, мне показалось, хотели поправить Нарбутта, да не решились. Когда он сказал, что Прага — самое криминальное место в городе. Что, это не так?
— Ну, отчасти верно, но не до конца. В Москве и Петербурге тоже есть в центре города клоаки, но больше их все же на окраинах?
— Конечно. Хитровка с Драчевкой у всех на слуху, но пояс зла, если хотите, окольцовывает Москву снаружи. Пригородные слободы — вот где настоящие оазисы беззакония. От Новой слободы и Марьиной рощи на севере до Даниловки и Дорогомилово на юге. Слободы окружили город. Такая же картина и в Петербурге. Вяземская лавра гремит, а Горячее поле сидит себе тихо. Между тем самые страшные банды именно там, а не в лавре. И в Варшаве то же?
— Точно так. Прага действительно выдается из ряда — это пригород воров. Почти все столичные «красные» обитают здесь. И блатер-каины[20] тоже представлены изрядно. А вот налетчиков, громил почему-то нет совсем. Они облюбовали себе места в Локотове и еще между Повонзковом и Волей. Там тянется по окраине полоса кладбищ, и от них отходят узкие улицы: Низкая, Ставки, Павлиная. А вокруг переулочки с неприглядными домами. Не вздумайте там гулять! Вот где, пожалуй, самое опасное место в Варшаве. Еще часто шалят на фабричных окраинах: в Чистом возле газового завода и за Петербургской заставой, где фабрика искусственных навозов. В Мостовском участке, где сегодня нашли труп, тоже очень беспокойно. Свалка что магнит! Пожалуй, вся полоса вдоль Вислы, от кирасирских казарм до Цитадели, — одна сплошная язва. В Старом Месте у евреев в ходу мошенничества. Вокруг Иерусалимской аллеи тайные убежища варшавской элиты — медвежатников. А на Саска-Кемпа[21] летом притоны беглых.
— Словом, как везде, — рассмеялся Лыков. — А я давеча пошел гулять и почти расстроился: люди на улице чистые, трезвые, никто на гармошке не жарит и морду соседу не бьет. Аж завидно стало! Этот культурный народ мы, называя вещи своими именами, удерживаем в подчинении военной силой! Как долго еще будет сходить нам такое с рук?
— Это вас обер-полицмейстер распропагандировал, — хмыкнул Иванов. — А Гриневецкий со товарищи добавили. Э-эх… С приходом Толстого вся варшавская полиция стала плясать под польскую дудку. А в последнее время еще и президент Варшавы, и губернатор. Поляки их опутали! Всех себе подчинили ласковыми речами про русские грехи. Теперь таким, как я, здесь хода нету.
