Парочка свидетелей, от которых лучше избавиться, со всеми доказательствами против и всеми мотивами преступления, о котором Рахиль больше не желала ничего слышать. Некоторых вещей трудно избежать, но лучше вспоминать о них много лет спустя. Но это уже совсем другая история.
Флавио Альбертацци сидел с Лео за одной партой все пять лет учебы в лицее. Он хорошо усвоил, что лучший способ избавиться от комплекса неполноценности, который внушали ему одноклассники, купавшиеся в роскоши, — это выставить напоказ свою бедность. Несдержанность, которая и тогда была одной из его самых неприятных черт, сейчас, когда благодаря упорству, ограничениям и выдающимся интеллектуальным способностям Флавио добился высокого социального статуса и внушительного счета в банке, стала почти невыносимым недостатком. Так, по крайней мере, считала Рахиль, предпочитавшая не выставлять, а скрывать свое положение, каким бы оно ни было.
Впервые Флавио появился в классе в коротких штанишках. Лео, одетый в синий костюм со складочками и манжетами, посчитал себя вправе спросить его: «Почему ты до сих пор ходишь в коротких штанишках?» В ответ он получил риторический вопрос, который раз и навсегда закрывал дискуссию: «Почему бы тебе не заняться своими делами?»
Обмен репликами состоялся в начале пятидесятых годов, и все последующие десятилетия друзья с удовольствием его пересказывали. Этот случай всегда вызывал у Рахили недоумение: почему ее мужу так нравится глупая история прошлых лет? Ведь он выглядит маленьким несносным снобом, которого друг с легкостью ставит на место. Для Рахили это было одной из тех загадок мужской дружбы, с которой, подобно многим женам своего поколения, ей приходилось только мириться.
Возможно ли, что Рахиль видела то, чего не замечал Лео? Что, несмотря на все прошедшие годы, Флавио продолжал относиться к нему как к капризному сынку богатого папочки? Подобная наивность мужа приводила ее в отчаяние. Это отчаяние усиливалось тем, что Лео, вопреки очевидным фактам, сам себя считал самым проницательным и разочарованным человеком в мире. И именно в тех ситуациях, когда жене он казался самым наивным.
В свое время, надо сказать, Флавио легко поддался очарованию хорошими манерами своего друга. В первый раз, когда он ступил своими огромными запыленными башмаками на скрипучий паркет дома Понтекорво, он предпочел думать, что очарование его друга заключается вовсе не в мраморе, мебели из настоящего дерева и коврах этой квартиры, а скорее в томах, выставленных в книжном шкафу у входа. Изящество выражений Лео, легкость речи, которой Флавио так завидовал, были почерпнуты из этих залежей культуры, а не из того мира, где функциональность интерьера непременно должна была сочетаться с двумя столь безнравственными понятиями, как красота и элегантность.
