«Цикады поют… и чего ради?.. — размышлял писатель. — В силу некоей необходимости, от которой никому не уйти по своей воле, как не уйти от самого себя… хотя, может быть, не только по этому… любовь и война, столь же вечные, как сама вечность, вот кто всем управляет и движет…»
Писатель пытался уловить то необъяснимое нечто, что составляло очарование ночи.
— Как звали эту женщину, которая являлась к Иову?.. — спросил артист.
— Ее звали Кира… — заговорил писатель после довольно продолжительного молчания. — Она жила с отцом… мать ее умерла от преждевременных родов… отец вел беспутную жизнь, однако тщательно скрывала это от дочери… как-то дочь застала его на месте преступления и не позволила ему убедить себя в том, что это всего лишь невинная игра… отец отослал дочь в интернат, опасаясь ее угроз… он уже узнал ее характер, напоминающий нрав змеи, умеющей таить свою ненависть и жалить в нужный момент… в интернате Киру стали терзать муки совести… она даже попыталась покончить с собой, но попытка оказалась неудачной… летом она бежала из интерната, поменяла имя, лицо, одежду… она стала странствующей монахиней, вошла в число так называемых подозрительных для власти лиц… она выступала на площадях с проповедями, доводила толпу до экзальтации своими канцонами… она то плакала в стихах, то смеялась… из города в город она путешествовала на осле… молва о ней была восторженно-завистливая… женщины относились к ней почти благоговейно, упивались ее стихами, которые она уже и сама не особенно хорошо понимала… однажды дорога привела ее к руинам женского монастыря… она поселилась в одной из келий… в этих же руинах жила и дочь мэра… днем она изображала блаженную, а ночью сочиняла плачи… собственная участь представлялась ей печальной… история отношений Киры с дочерью мэра запутана, полна несуразностей, противоречий…
Писатель иное опускал, иное добавлял, в результате история отношений двух женщин оказалась еще темнее, а в некоторых местах и вовсе лишенной всякого смысла.
— Есть продолжение у этой истории?.. — спросил артист.
— Иногда Кира является мне во сне… такая тонкая, хрупкая… — на глазах писателя блеснули слезы. Он как-то странно глянул по сторонам. В темноте ему увиделись фиалково-темные глаза Киры и все ее нежное тело, осыпанное песком как смарагдами. Невидимая реальность стала для него достоверной и осязаемой.
— Должен признаться… — заговорил артист. — Я знал Киру… из-за нее жена прокляла меня и на меня напали вши…
